— Какой немец? — взглянув на друга, удивился Самойлов.

— Потом все расскажу, — встав из-за стола, произнес Коготь. — Этого немца, Малютин, необходимо немедленно доставить сюда. Выполняйте, лейтенант! — бодрым, звонким голосом распорядился Коготь.

— Есть, товарищ майор, — Малютин повернулся и поспешно вышел из комнаты.

— Так что это за немец, Володя, если не секрет? — поинтересовался Самойлов.

— Для тебя, Андрей, не секрет, как и для всей нашей группы. Из сибирского лагеря для военнопленных привезли родного брата Вальтера Раубеха.

— Не понял? Родного брата фашиста, что мы держим в подвале? — удивился лейтенант.

— Именно так.

— Но как тебе удалось вычислить его брата? — спросил Самойлов.

— Извини, Андрей, подробности расскажу потом. А ты лучше иди и смени сейчас Абазова, мне потребуется переводчик, а Рамиль прекрасно владеет немецким языком. Вряд ли брат Раубеха может изъясняться на русском.

— Понял, Володя. Младший лейтенант Абазов скоро будет здесь, а партию доиграем потом, — с этими словами Самойлов встал и вышел из комнаты.

«Итак, закрутилось, завертелось. Полковник Костомаров оперативно организовал доставку немца. Открываются интересные перспективы. Посмотрим, что из этого выйдет», — размышлял Коготь.

Вскоре примчался Абазов.

— Вызывали, товарищ майор? — едва забежав в комнату, спросил он.

— Вызывал, младший лейтенант. Сейчас я буду допрашивать родного брата Вальтера Раубеха. Брат, оказывается, у нас в плену, — пояснил майор.

— Ничего себе дела! — удивленно воскликнул Абазов.

— И я о том же. Короче, будешь переводчиком.

— Задача ясна, товарищ майор, — кивнул младший лейтенант.

В дверь постучали, и в комнату ввели брата командира немецкой диверсионной группы.

— Снимите с него наручники, — распорядился Коготь.

Лейтенант Малютин, который привел Дитриха Раубеха, быстро исполнил приказ.

— Вы свободны, лейтенант, ждите за дверью, — сказал Коготь.

— Есть, товарищ майор.

Малютин вышел и тихо закрыл за собой дверь.

Дитрих Раубех был пониже ростом, чем брат, однако такой же крепкий и широкоплечий. Братья были очень похожи, хотя из личного дела майор знал, что Дитрих на год младше Вальтера. Дитрих был одет в немецкую солдатскую форму, аккуратно заштопанную в нескольких местах.

— Садись, — кивнув на стул напротив стола, сказал Коготь.

Абазов, устроившийся на табурете возле окна, перевел. Впрочем, было видно, что немец и так все понял. Он сел, разминая затекшие от наручников запястья. Дитрих не понимал, почему его одного перебросили куда-то далеко из сибирского лагеря для немецких военнопленных на советском бомбардировщике. Еще он не понимал, для чего этот советский майор собирается его допрашивать?

— Итак, начнем наш разговор. Тебя зовут Дитрих Раубех? — уточнил Коготь.

— Именно так, — кивнул немец.

— Ты попал в плен в Сталинграде?

— Да, вы не ошиблись.

— Расскажи, Дитрих, как это произошло?

— Это было в октябре. Меня и еще трех солдат отправили в разведку, — Дитрих кашлянул, было видно, что воспоминания о Сталинграде даются ему тяжело.

— Значит, вы отправились в разведку. И что с вами произошло? — подавшись вперед, спросил Коготь.

— Мы пересекли какую-то разрушенную улицу. Там были только руины, — уточнил немец, — ни одного целого здания. Залегли за развалинами и огляделись. Русских солдат мы не обнаружили, и нам показалось, что можно еще немного продвинуться вперед. Едва мы выбрались из своего укрытия, как попали под мощный минометный обстрел русских. Мои товарищи метнулись прочь, а я на несколько секунд впал в какое-то оцепенение. Затем меня подбросило. Мина разорвалась слишком близко. Все кругом грохотало. Это был настоящий ад, — тяжело вздохнул Дитрих. — Потом я потерял сознание, а когда открыл глаза, увидел, что лежу за какой-то полуразваленной стеной. Из пробитой осколком ноги хлестала кровь. Я попытался встать. С большим трудом мне удалось это сделать. Я увидел сквозь дыру в стене, как мои товарищи, пригнувшись, убегают. Я что-то крикнул в отчаянии, и в этот момент ко мне подбежало двое русских солдат. Я бросил автомат и поднял руки вверх.

— Выходит, что тебя бросили свои? — уточнил Коготь.

— Наверное, это так, — согласился Дитрих, — по крайней мере, они не попытались меня вытащить, — немец тяжело вздохнул и уронил голову на грудь.

— Я задам последний на сегодня вопрос, Дитрих. У тебя есть родные и близкие?

Немец медленно поднял голову. При прежних допросах такого вопроса ему еще никто не задавал.

— Да, есть, мать в Берлине и брат.

— А как зовут твоего брата? — спросил майор.

— Вальтер.

Майор и Абазов переглянулись.

— Брат старший или младший?

— Вальтер на год старше меня.

— На сегодня это все, — кивнул Коготь и, повернувшись к Абазову, приказал: — Позови лейтенанта.

Малютин с солдатом ждали возле двери.

— Лейтенант, хорошо накормите пленного. На ночлег разместите его где-нибудь поблизости от другого пленного. Пока видеть они друг друга не должны, — произнес майор.

— Мы поместим его, — Малютин кивнул на фашиста, — в одной из комнат бывшей санчасти.

— Это меня устраивает, — ответил Коготь.

Дитриху надели наручники и увели.

— Младший Раубех очень похож на старшего, — произнес Абазов. — Их даже перепутать можно.

— Да, я это заметил, — кивнул майор и сказал: — Завтра, Рамиль, ты мне с утра понадобишься.

— Понял, товарищ майор.

— А пока иди и отдыхай.

Оставшись один, Коготь встал из-за стола и прошелся по комнате. «Скорее всего, товарищи Раубеха сказали своему начальству в Сталинграде, что Дитриха разорвало миной или еще что-нибудь произошло. Это не важно. Так он попал в список погибших. А что с погибшего возьмешь? Нет его и нет. Вот Вальтер и смог возглавить группу диверсантов. Да, недаром фронтовики говорят, что на войне бывает всякое», — размышлял майор.

Утром Коготь вошел в кабинет бывшей санчасти, оборудованный для проведения допросов. С минуты на минуты должны были привести старшего Раубеха. Майор, стоя у окна, смотрел на капли дождя, стекавшие по стеклу. Впрочем, вдали, между облаками, образовался большой просвет, что сулило улучшение погоды.

Услышав в коридоре шаги, Коготь подошел к столу и сел на стул. Открылась дверь, и в кабинет ввели пленного. Опухшая губа у немца почти зажила и, после того как его побрили по приказу майора, он выглядел вполне неплохо.