Утром он отдал прекрасно выполненный рисунок.

– Не знаю, какой из тебя получится следователь, а художник вышел бы замечательный! – похвалил я работу. – Сегодня же смотаюсь в редакцию.

Смотаться не получилось. Среда была четвёртым мая, и нас срочно вызвали на просмотр номеров в Дом офицеров. Мы подготовили две песни. Помимо песни «На всю оставшуюся жизнь», которую руководство Дома офицеров уже слышало, была «Баллада о матери». Когда я проиграл её в первый раз, а Люся спела, наши музыканты были ошеломлены, а в глазах Виктора Калачова стояли слёзы. Точнее, они не стояли, а стекали по щекам. За прошедшие дни они успели подобрать музыку, и мы провели три репетиции. Теперь надо было петь перед комиссией. Сначала мы спели первую песню, а потом я отошёл в сторону, и зазвучала вторая.

– Дома всё ей чудилось кино, всё ждала вот-вот сейчас в окно посреди тревожной тишины постучится сын её с войны.

Люся допела и провела рукой по глазам. Она уже не ревела, как при моём первом исполнении, и горло больше не перехватывало, но слёзы на глазах выступали. Закончилась песня, но члены комиссии молчали.

– Чья это песня? – спросил председатель.

– Его, – ответил Олег Астахов, показывая на меня рукой.

– Спасибо! – сказал он мне. – Спасибо всем. Оба номера приняты.

На следующий день я после уроков пробежался до остановки троллейбуса и поехал в редакцию. К редактору попал в конце рабочего дня.

– Хорошо, что приехал, – сказал Валентин Петрович. – Я хотел завтра позвонить, чтобы обрадовать. После праздника отдаём твою книгу в набор.

– Посмотрите на это, – сказал я, расстегнул портфель и достал рисунок Сергея. – Подойдёт для иллюстрации?

– Талантливо! – оценил он. – И образ хорошо подобран. Чья это работа?

– Мой друг, – ответил я. – Живём рядом и учимся в одном классе. Если подойдёт, он может сделать десятка полтора рисунков, а вы выберете лучшие.

– Пусть работает, – решил редактор. – Только без обид, если что-то отбракуем. И учти, что тираж будет небольшой. Выпустим сто тысяч экземпляров и посмотрим на реакцию. Книга всё-таки необычная. Если всё пойдёт нормально, потом можно допечатать.

Когда вернулся, не стал заходить к Деменковым, позвонил Сергею по телефону и сообщил о договорённости. А на следующий день в школе ждал сюрприз. Валерке дома случайно попалась старая «Комсомольская правда» со статьей Лисы и моей фотографией. Естественно, что он всем об этом раззвонил и притащил газету в класс.

– Человеку будущего ура! – заорал он, как только мы вошли в класс.

– Ура! – нестройно поддержали его остальные.

– Что вы орёте как оглашенные? – поморщилась вошедшая следом за нами классная. – Почему не на местах? Не слышали звонка?

– Ольга Владимировна! – сказал Валерка. – Смотрите, что я откопал!

– Я когда-то читала эту статью, – сказала она, взяв в руки газету. – Только прошло больше года, и я не связала её с тобой.

– И не нужно, – сказал я. – Там описан не я, а пример для подражания.

– А тебе не нужно подражать, – сказала она, сворачивая газету. – Учишься на пятёрки, английский знаешь не хуже вашего учителя, пишешь книги и музыку, поёшь, а теперь выясняется, что ещё и скромник каких поискать. Точно человек будущего. Так, закончили разговоры, все работаем!

На большой перемене ко мне подошёл секретарь комсомольской организации школы.

– Что же ты молчал? – спросил он. – Актив…

– Ни слова больше, Валентин, – ответил я. – Не имею я возможности этим заниматься. От меня отстали даже ребята из ЦК комсомола, а та статья была их работой. На написание книг и песен нужно время, у меня его вечно не хватает, так что вы уж как-нибудь сами.

Он ещё раз попытался меня уговорить, но я отказался наотрез. Для полного счастья мне не хватало только комсомольской работы. Пятницу я перетерпел, а в субботу о старой публикации все дружно забыли.

День Победы встречали у нас. Этот праздник в нашей семье считался самым главным, поэтому и готовились к нему основательно. Ольга позавтракала и убежала к подружке, Сергей праздновал с отцом, поэтому семь человек уместились за одним столом. Как всегда, включили телевизор и принялись есть. Родители произнесли несколько тостов, употребив на четверых полбутылки водки, Таня выпила чуточку вина, а мы обошлись лимонадом.

– Хорошо, что этот праздник наконец-то сделали выходным, – сказала моя мама. – Только с прошлого года нормально отмечаем.

– Может, сходим на площадь Победы? – предложила Надежда. – Погода хорошая.

– Конечно, сходите! – сказала Люся. – Смотрите, весь монумент завален цветами! Только мы с вами не пойдём, нужно готовиться к вечернему выступлению. Мы подготовили ещё одну песню, о которой вы не знаете. Это сюрприз, поэтому вы будете мешать.

– Репетируйте, артисты, – сказал Иван Алексеевич. – Надя, пойдём собираться. Таня, ты с нами?

– Иду, но не с вами, – ответила сестра. – Не будем убирать со стола?

– Пусть всё стоит, – сказала мама. – Придём и ещё посидим. Я только быстро помою тарелки. Выходите на улицу и подождите, мы долго не задержимся.

Минут через пятнадцать все ушли, и мы остались одни.

– Не скажешь, почему мы не пошли вместе со всеми? – спросил я. – Ты так убедительно врала насчёт репетиции…

– Я хочу побыть с тобой, – опустив глаза, сказала Люся. – Сколько можно терпеть!

– А меня решила поставить перед фактом? Мы же с тобой уже обо всём говорили.

– А с тобой только так и нужно, – сказала она, подходя ко мне вплотную. – Слишком ты у меня рассудительный!

Не знаю, чем всё кончилось бы, но очень вовремя пришёл Сергей, который принёс второй рисунок. Я сделал несколько замечаний и исправил ошибки в изображении конской сбруи, после чего начали собираться на улицу.

Приехали за нами за час до концерта. На этот раз мы ждали своего выхода в той комнате, где обычно репетировали. Это было удобней, но концерта мы не слышали.

– Зря вы, ребята, отказались от гимнастёрок, – сказал Олег Астахов.

– Мы и так нормально споём, – ответил я. – А петь «Балладу о матери» в гимнастёрке…

Что можно сказать о выступлении? После исполнения песни «На всю оставшуюся жизнь» нам долго аплодировали, а потом я удалился за кулисы, а они исполнили балладу. Таких аплодисментов я ещё не слышал. Все встали и хлопали, не жалея рук. Ведущий вывел меня обратно на сцену, как автора песни, а я стоял, принимая незаслуженную благодарность людей, и думал о том, что сделаю для Мартынова всё, что смогу, и не возьму у него больше ни одной песни.

Все хотели услышать песню ещё раз, но Люся расплакалась и была не в состоянии петь. Вот не хотел я исполнять «Плот» сейчас…

– Большое спасибо всем вам! – сказал я в микрофон, и шум в зале начал смолкать. – К сожалению, Людмила не сможет сейчас спеть вторично. Если вы не против, вам спою я. Песня называется «Плот» и посвящена создателям песен.