Миролюбов утвердительно кивнул:

– Нельзя рвать связь времен – вот что главное! От автора дощек и до нас, а потом и далее, потомков наших, которые будут жить в будущем! Надо понять и уверовать в то, что Русь – это мы, а Древняя Русь – тоже мы, и если Бог поможет, то и будущая Русь тоже будем мы! Мы должны, как старатели, что моют песок, отмывать золотые слитки нашего прошлого. «Дощьки» и есть эти слитки, батюшка!

– Подписываюсь под каждым вашим словом, – положив руку на сердце, сказал Куренков.

Могучий оппонент Миролюбова, нахмурившись, замолчал. А рыжее солнце уже тонуло в Тихом океане, пора было ловить таксомотор и ехать с гостями в отель.

В те дни, когда работа закипела вокруг обновленного журнала «Жар-птица», Миролюбов решил сделать Куренкову серьезное и мудрое предложение. Он должен был передать эстафету, и лучшей кандидатуры найти было трудно. По крайней мере в Калифорнии.

– Вот что, Александр Александрович, – сказал он ему после очередного редакционного совета. – У меня много административной работы. И устал уже я от «дощек»! Тридцать лет я с ними нянчусь! Вы – ученый, профессор, берите эту тему полностью себе. Разбирайте, корпите, грызите эту науку! А мне хочется реализовать еще и другие планы.

Этими планами были романы, повести и рассказы Юрия Миролюбова, которым он посвятил последние два десятилетия своей жизни. Сразу после того, как спрятал переводы «дощек» в чемодан и забросил его на дальнюю полку в кладовке.

И все пошло на удивление ладно. Куренков отныне готовил к печати все новые переводы «дощек», которые делал сам с копий Миролюбова, а Юрий Петрович редактировал и публиковал свои произведения. Втайне надеясь однажды стать известным писателем-эмигрантом.

Регулярная печать «дощек» Изенбека сразу подняла тираж журнала. Но не все понравилось Миролюбову в работе Куренкова. Тот оказался своевольным редактором, даже диктатором и время от времени занимался настоящим самоуправством в издании «дощек».

– Как же так, Сан Саныч, – говорил новый редактор Куренкову. – Вы упускаете столько подробностей? Срезаете целые строчки, выбрасываете слова…

А. Кур и впрямь на свой страх и риск редактировал «дощьки» таким образом, что частично перечеркивал кропотливый труд Миролюбова. Увы, с первых же месяцев совместной работы они стали ссориться с Куренковым. При этом были абсолютными единомышленниками, смотрели в одну сторону. Просто они оказались двумя полководцами в одной армии! Но большого конфликта до поры до времени им удавалось избегать.

Но был и огромный плюс в этой совместной и очень упорной работе двух ярких индивидуальностей – Юрия Миролюбова и Александра Куренкова. Весть о книге древних русских жрецов, написанная докириллическим письмом, полетела надо всем миром. Статьи Куренкова перепечатывались и распространялись повсеместно, где жили русские. Может быть, в закрытом большевистском СССР пока и не было дела до загадочных «дощек», там строили развитой социализм, но миллионы русских людей в других странах и на других континентах читали жреческую летопись. Жар-птица, выпущенная Миролюбовым из клетки, начинала свой великий полет…

В столице Австралии Канберре, в Институте индустриальных и научных исследований, трудился на благо ее величества королевы Великобритании русский биолог и энтомолог профессор Сергей Яковлевич Парамонов. В Австралию его занес воистину счастливый ветер! Парамонов родился в Харькове в 1898 году. К началу войны с фашистской Германией работал директором Зоологического музея Академии наук Украины, потом эту территорию оккупировали немцы. Парамонова с музеем отправили в Берлин, но Сергей Яковлевич по дороге слишком много спорил с гитлеровцами, как лучше сохранить экспонаты, за что и попал в концлагерь Мюнден.

Он выжил, его освободили союзники в 1945 году. Сумел оправиться, побывав в аду. И раньше Сергей Яковлевич Парамонов был заядлым славянофилом, а теперь просто возненавидел как самих немцев, так и русских ученых-норманистов, которых он издевательски называл «норманологами».

После Второй мировой он недолго работал в Париже, затем в Лондоне, а потом взял и уехал на другой континент – в Австралию, где в 1947 году и стал профессором Университета Канберры. Недоброжелатели обвиняли его в связях с советской разведкой, но доказать ничего не могли.

Именно ему, Сергею Яковлевичу Парамонову, и попал в руки журнал «Жар-птица» с публикацией «дощек». Воистину семя упало в благодатную почву!

Изучив уникальный материал, Сергей Яковлевич Парамонов, лицом похожий на чеховского помещика-интеллигента, горячо воскликнул:

– Вот оно! Вот! Дождались-таки! А я знал и всем говорил! – проповедовал он у себя на кафедре. – Как такое может быть? Сами скандинавы называют страну славян Гардарикой! Страной городов! – Он повторял то же, о чем говорили и Миролюбов, и Куренков, да все славянофилы вопреки закрывшим уши и глаза западникам-норманистам. – И дивятся этой стране как чуду! Превозносят ее, как варвары-федераты превозносили Рим, а потом Константинополь! Так как такое может быть, ведь чтоб целая страна была, сколько столетий должно пройти, а?! – Он грозил сотрудникам кулаками. – А мы за эту глупость ухватились, Нестором впопыхах оброненной: «Дураки мы, идите нами править!» Да Нестор монахом был, в монастыре сидел, что он знал об истории? А мы вот уже сколько столетий самоуничижаемся и плюем друг другу в личность! Хорошо еще, с тоски не повесились!

Парамонов написал горячее письмо Миролюбову, и с того момента переписка их стала постоянной.

– Еще один, похожий на меня и на Кура, – дома говорил Юрий Петрович своей терпеливой жене. – Сразу видно: энтузиаст!

Парамонов просил – умолял! – прислать ему копии «дощек», и Миролюбов согласился. Хотя переслал не сразу и не все. Он писал своему далекому австралийскому коллеге: «Многоуважаемый доктор! Вы все-таки торо́питесь! С такими вещами, как тексты “дощек Изенбека”, я спешить не имею права! Я их должен сверить с записями, имеющимися у меня и сделанными в свое время с текста оригинальных “дощек Изенбека”». Миролюбов поначалу осторожен: заокеанский господин Парамонов подобен вулкану! Вот-вот, и взорвется!

Ах, где былая прыть Юрия Миролюбова! Сейчас бы сбросить годков двадцать – тридцать, стать таким, каким он был тогда, в Брюсселе, когда только познакомился с Изенбеком! Вот бы он развернулся!.. А нынче Юрию Петровичу не хватает здоровья и сил заниматься наследием Изенбека.

Он уже отдал ему великие силы свой души! И здоровье тоже отдал!

И творчество Куренкова далеко не всякий раз радует Миролюбова, потому что деспотичный профессор А. Кур, востоковед и этимолог, «режет» и правит «дощьки» по своему усмотрению. Однажды Миролюбову как редактору «Жар-птицы» даже приходится извиняться перед читателями за самоуправство А. Кура в переводе и пообещать, что информация с очередных «дощек» будет переиздана в полном объеме.

В эти годы Юрий Миролюбов оказывается буквально меж двух огней: имя одному – Александр Куренков, другому – Сергей Парамонов. Последний уже сам публикует статью за статьей о «дощьках Изенбека» под псевдонимом «Сергей Лесной».