– Это значит, – продолжаю я, потому что, кажется, я чертов мазохист, – если внезапно она появится и захочет попробовать еще раз, тогда… ничего не выйдет?

Чейз на секунду задумывается, словно ищет нужные слова.

– Мия всегда будет особенным и важным человеком в моей в жизни. Но она часть прошлого. Ты наоборот, – продолжает он, очень нежно поглаживая внутреннюю часть моего запястья большим пальцем. Мой пульс учащается, а по коже бегут мурашки. – Теперь ты здесь. Ты настоящее.

Я кусаю изнутри нижнюю губу. Чейз не должен так думать. Я ненадолго в этом городе. Я не хочу причинять ему боль, когда уйду. Или себе. Но что-то мне подсказывает, что именно это и произойдет. Я причиню боль нам обоим. И мне чертовски жаль.

– Какое у тебя любимое варенье?

Я растерянно смотрю на него, рядом со мной жужжит игла тату-машины, и мои размышления растворяются в воздухе.

– Что, прости?

– Это очень важно, поэтому, пожалуйста, обдумай ответ как следует.

Я расслабляюсь и позволяю голове откинуться на подголовник.

– Ты спятил, – но я на самом деле думаю об этом. Персиковое или клубничное? Клубничное или персиковое? На тостах? С круассанами? С блинчиками? Или в йогурте? Ааа, агония выбора.

– Клубника, – наконец отвечаю я, потому что могу представить себе жизнь без персиков, но не без клубники.

– Скучно.

– Эй! – я бью его по руке.

Он ловко уворачивается и снова берет меня за руку. Стив что-то бормочет, наверно, что я должна молчать. Упс. Я хмуро смотрю на Чейза, но он только заговорщически усмехается.

– Ты тоже делал татуировку здесь?

Я слишком ясно помню черные чернила на его коже. Сначала когда он поднял рубашку на смотровой площадке, чтобы показать мне шрам рядом с пупком, а затем сегодня днем, когда мы плавали. Кажется, это большая птица, но я понятия не имею, какая именно и какое значение она имеет для него. Я была слишком занята нашими «играми» в воде, чтобы внимательно рассмотреть татуировку.

Чейз качает головой.

– В Бостоне. Мои родители никогда бы не позволили мне ее сделать, но когда мне исполнилось девятнадцать, больше не нужно было спрашивать их.

– А что это?

– Ты будешь смеяться…

– Что? Почему? Это безвкусное сердце со стрелой посередине? – предполагаю я, хотя точно знаю, что это не так. – Или… подожди. Единорог? Hello Kitty с большим количеством розового в рисунке?

– Нет, нет и снова нет, – подбородком он указывает на мое запястье. – Это птица, как твои малышки. Только большая и сильная.

– Большая и сильная? – недоверчиво повторяю я. Этот высокомерный… Но потом я замечаю его улыбку и понимаю, что он снова успешно отвлек меня от тату-машины. Вот же коварный ублюдок.

Не говоря больше ни слова, Чейз отпускает мою руку и выпрямляется на стуле рядом с моим креслом. И прежде чем я успеваю хотя бы моргнуть, он задирает рубашку, и все мысли в моей голове растворяются. Они просто исчезают. Пуффф!

Я смотрю на тренированные мышцы живота – определенно красивое тело, – затем мой взгляд медленно перемещается выше и, наконец, останавливается на татуировке, которая больше, чем вся моя рука. Это хищная птица, орел или, может быть, сокол, который расправляет крылья на дугах ребер Чейза и летит в небо. Вблизи я различаю отдельные перья, а также решительное выражение птицы и блеск в ее глазах – они кажутся мне очень знакомыми.

Я даже не замечаю, как протягиваю руку, пока не ощущаю теплую кожу под подушечками пальцев. Очень медленно я поглаживаю это произведение искусства, обвожу отдельные перья.

– Хорошая работа, – внезапно бурчит Стив, и я отдергиваю руку.

Клянусь, я не собиралась публично трогать Чейза. Снова чувствовать его кожу и сердцебиение под моей рукой. Нет, нет, нет. Этот внезапный порыв основан на чисто художественном интересе.

И если я буду говорить это достаточно часто, то, возможно, поверю даже сама.

Взгляд Чейза меняется. И это не только из-за освещения. Его глаза кажутся темнее. Карий цвет преобладает в них, и я невольно задерживаю дыхание, когда понимаю, что он смотрит на меня так же, как несколько часов назад на озере. Так же пронзительно. Так же настойчиво.

Только теперь Чейз медленно опускает рубашку.

– Спасибо, – с усмешкой отвечает он на комплимент Стива, но при этом смотрит на меня.

Мне приходится заставить себя сдержать вздох, потому что я больше не вижу татуировку и не могу прикасаться к ней. В следующий момент я мысленно даю себе пинок. Что со мной происходит? Болевая терапия на моем запястье, кажется, не работает. Стив, должно быть, задел нервы, которые сейчас парализуют мой мозг. Это единственное разумное объяснение моего поведения.

– Готово, – вдруг объявляет мастер пыток, выпрямляясь из своей скрюченной позы.

Я внимательно рассматриваю рисунок на своем запястье. На коже красуются пять маленьких черных птичек. Они выглядят так, будто в любой момент поднимутся в воздух и улетят. В красивое, лучшее место.

Пока я продолжаю восхищаться татуировкой, Стив обрабатывает ее специальной мазью и наклеивает на этот участок прозрачную пленку. Кожа вокруг птичек покраснела, но не слишком. Она определенно не выглядит так, будто кто-то только что снова и снова тыкал в меня иглой и впрыскивал чернила. При одной только мысли об этом у меня переворачивается желудок, хотя одновременно с этим я испытываю столько гордости и облегчения, что едва поспеваю за мыслями.

Я сделала это. У меня и правда получилось, мне набили татуировку. С трудом отрываю взгляд от нее и смотрю на Чейза, который держит меня за руку, чтобы помочь мне встать.

Я немного пошатываюсь на ногах, и, вероятно, улыбка на моем лице становится сумасшедшей, но мне все равно. Я падаю ему на шею и прижимаюсь к нему.

– Спасибо, – шепчу я на ухо, затем с бешено колотящимся сердцем отпускаю Чейза и плачу Стиву чаевыми, которые заработала в закусочной на этой неделе. Мне повезло, что предвыборная кампания в городе тоже имеет влияние на сегодняшнюю скидку, иначе я бы не смогла позволить себе татуировку. Даже если для этого я должна остаться еще на день дольше в Фервуде, чтобы собрать деньги на ремонт машины, тогда… ничего страшного.

Когда мы выходим на Мейн-стрит, я беру Чейза за руку и сжимаю его пальцы. Кто бы мог подумать, что я окажусь здесь? Я не имела ни малейшего представления о том, что меня ждет, и вот я тут. Никогда в жизни я не рассчитывала увидеть всех этих людей… и благодаря им лучше узнать лучшего друга Джаспера. Прежде всего, я никогда не ожидала встретить такого человека, как Чейз, и что он может стать настолько важным для меня.

Но это ничего не меняет. Не должно ничего менять. Ничего в моих планах и том, как закончится это лето. Самое позднее через тринадцать дней я уеду из Фервуда и, наконец, увижу Кэти. А до тех пор я могу использовать по максимуму оставшееся у меня время.