Прием у профессора Жуковского был блестящим. В его просторной квартире в Петербурге собралось четырнадцать человек, то есть семь пар гостей. Чисто по-библейски. Вполне достаточно. Среди гостей блестел я своими золотыми эполетами и сверкал серебром эполет полковник Отдельного корпуса жандармов Петровас Сергей Васильевич. Мне его представили как человека, охраняющего тайны воздухоплавания.

Меня представили как блестящего инженера-теоретика, а возможно, и практика, почему-то избравшего себе поприщем канцелярскую работу в ВУК Главного штаба.

Мою жену ввели в женское общество, а мужчины удалились в библиотеку для поглощения аперитива (слабоалкогольный напиток, подаваемый перед едой и вызывающий аппетит, слюноотделение и улучшающее пищеварение) и табачного дыма, извлекаемого из горящих папирос и сигар.

Я аперитивами не увлекаюсь, выпьешь какую-нибудь гадость, отбивающую вкус, а потом все напитки пьются как одно и то же, зато утром такое похмелье, что не приведи господь. Лучше сразу выпить рюмочку водки, и все пойдет само собой.

Хозяин, действительный статский советник Жуковский, спросил меня, как я представляю себе авиацию будущего. В мое время соотечественники шли напролом неведомыми путями, которые уже были открыты на Западе, и, возможно, там у них был такой же странный человек, который появился неизвестно откуда и везде лез со своими советами.

Я сказал, что авиация будущего будет разделена на военную и цивильную, то есть гражданскую. В военной авиации будут самолеты-истребители, уничтожающие самолеты противника, самолеты-бомбардировщики, уничтожающие объекты на вражеской территории, самолеты-разведчики, транспортная авиация и учебные самолеты. В цивильной авиации будут пассажирские и грузовые самолеты. Для авиации нужно строить аэропорты, аэродромы с бетонными взлетно-посадочными полосами, ангары для самолетов, мастерские. Также нужны авиастроительные заводы, конструкторские бюро и учебные заведения для подготовки летчиков и инженеров по обслуживанию и ремонту самолетов. Должна быть международная кооперация, чтобы обеспечить полеты авиации в разные страны.

– М-да, – сказал профессор, – на фоне того, что вы перечислили, мои исследования по аэродинамике являются просто сущей безделицей.

– Что вы, Николай Егорович, – успокоил я его, – именно без ваших исследований не будет ничего из того, о чем я вам тут нафантазировал.

И тут нас позвали к столу. Стол был сервирован по-домашнему. Был изысканный салат оливье в маленьких салатниках. Маленькие пельмени, сказали, что уральские. На второе горячее блюдо котлета купеческая с грибами. На десерт чай с малиновым вареньем, причем ягоды в варенье были практически целыми.

Десерт был накрыт для женщин в стороне от основного стола, а мужчинам в библиотеке. Там же стояла и бутылка водки с закуской из канапе с мясом.

– После сытного обеда, то есть ужина, по закону Архимеда, – сказал хозяин, – перед чаем полагается пропустить по рюмочке за наш сплоченный творческий коллектив. Как нам рассказал господин штабс-капитан, задачи перед нами стоят грандиозные. Мы должны вытянуть авиацию на первое место в мире! И вас, господин Туманов, мы просим быть консультантом в решении авиационных проблем.

– Господа, – взмолился я, – какой же из меня консультант? Я профан во всех вопросах, так, кое-что где-то читал, что-то видел, а все остальное это обыкновенная фантастическая экстраполяция изобретений с моим представлением будущего.

– Нам и нужен такой консультант с фантазиями будущего, – запротестовали коллеги Жуковского. – Вы посмотрите на господина Жюля Верна из Французской Республики. Все, о чем он писал, считалось фантазиями, а сейчас все это вокруг нас. С 1905 года после его ухода у нас нет таких писателей-фантастов, которые могли бы предвидеть будущее, предложить ученому миру направления научных и технических исследований и организовать мировое соревнование, кто получит приоритет в производстве.

– Господа, естественно, я буду поддерживать нашу науку и технику и подсказывать по мере своего опыта и фантазий, – сказал я. – Но я еще скажу вам, что нужно внимательно следить за результатами работы ваших коллег за рубежом и использовать эти наработки. Они внимательнейшим образом следят за нами, используют наши наработки, и никто и не собирается говорить о нашем приоритете. Когда начнется война, будет не до приоритетов, господа. Речь пойдет о жизни и смерти. Разве математики не используют методики решения задач, открытые другими математиками? Насколько я знаю, для решения теоремы Пуанкаре придется использовать много математических наработок, и победителем будет тот, кто решит эту проблему первым. Плотник учится у плотника делать венец в виде ласточкиного хвоста. Стоматологи обмениваются приемами лечения зубов. Очень интересны опыты с радиоактивными элементами, которые проводят супруги Кюри. А работы господ Резерфорда и Рентгена могут вызвать революцию в тех областях, о которых мы сегодня и не догадываемся. Британский микробиолог Александр Флеминг проводит очень интересные исследования с культурами грибов. И еще я хочу сказать, что основой всех наук будет математика. Она даст толчок всей научной мысли в мире. Хотите пример? Весь Запад со второй половины прошлого века начал активно использовать логарифмические линейки для математических расчетов. Потребовалось примерно двести лет, чтобы внедрить в жизнь древнее изобретение наших предков. А у нас в России линейка еще не является непременным атрибутом инженерно-технического состава. Пройдет совсем немного времени, когда линейка уступит место электрической счетной машине, а потом эта машина превратится в маленькую коробочку, которая будет производить всевозможные математические расчеты и переводить человеческую речь с одного языка на другой.

Чего-то меня понесло. Хорошая водка, хороший ужин, ароматная папироса, внимающая компания интеллигентных людей, но все равно нужно соблюдать осторожность.

– Да, господа, – засмеялся я, – мне только дай волю для фантазий, я такого могу нафантазировать…

Мою иронию поддержали и стали обсуждать какие-то свои проблемы, хотя я слышал в обрывках разговоров фамилию Пуанкаре, Флеминга и Ричарда Деламейна, который оспаривал свой приоритет в изобретении плоской и прямоугольной логарифмической линейки.

Мы остались вдвоем с полковником Петровасом.

– Знаете, господин штабс-капитан, – сказал он, – подполковник Скульдицкий очень верно охарактеризовал вас как человека с энциклопедическими знаниями, в том числе и в вопросах политики. Не подскажете, чьих политических рук это дело, – и он протянул мне сложенный на четыре части листок бумаги формата А5.

На листе было напечатано стихотворение. Шрифт немного неровный, крупный и качество печати такое, как будто это печатали на коленке или печатник был неопытным.

– А что говорят ваши специалисты, господин полковник? – спросил я.