– Эл, где голубь?

Написать несколько слов, привязать клочок пергамента к птичьей лапке – и выпустить его в вечернее небо. Ушли Гардрен и кто-то еще. Преследуем.

Что можно еще написать?

Да ничего. Уже написанное – приговор для нескольких десятков людей. Даже хуже – для целого клана. Может быть, уцелеют маленькие дети, и то не факт.

Ты ушел, Гардрен?

И думаешь, что за спиной у тебя есть, что защищать, есть на что опереться?

Ты зарвался, Бран. И очень скоро ты об этом узнаешь. Мужчина оскалился волчьей ухмылкой, глядя в синее небо.

– Четверо – идут к клану Хардар, ищут беглецов. Мне кажется, их там не будет, но мало ли? Остальные восемь со мной, к Оронстег.

Вирмане переглянулись.

И беспрекословно поделились на два отряда. Охотиться на дичь, вроде Брана Гардрена – чревато. Ловить гадюку – можно, но кто и кого в итоге поймает? Вот вопрос?

Две группы людей двинулись в разных направлениях, выискивая следы главы Гардрена. И долго искать им не пришлось. Искалеченные ноги Брана, полное неумение Анжелины ходить по лесу… чего тут искать? И часа не прошло, как ни старался Бран остаться незамеченным, погоня встала на их след.

***

Бран тоже не питал иллюзий.

Погоня будет.

Сколько?

Да неизвестно.

Что он может сделать? Из оружия дальнего боя, бесшумного боя…

Хотя бы пращу. Подходящая веревка у него была, камней набрать на Вирме – нечего делать. В умелых руках это вовсе не детское оружие. Вдруг да пригодится? Жаль, Анжелина даже спину прикрыть не сумеет. Арбалет он взял один, и запас болтов тоже, но…

Это – не кирия.

Даже если ее высочество собственноручно стреляла и убила аж двоих врагов, все равно этого мало. Одно дело – в горячке боя, другое – хладнокровно и спокойно.

Да и попадаемость вопрос спорный. На берегу в нее никто не стрелял, а тут могут.

Бран аж зубами скрипнул.

Ах, знать бы заранее! Сидела б ее высочество под крылышком у брата, и никаких разговоров. А теперь уж что… придется жизнь положить, а ее уберечь. Просто потому, что вернуться без принцессы – та же самая смерть. И для него, и для Вирмы. Эдоард не простит такого никому.

Интересно, эти, с позволения сказать, заговорщики, не понимают этой истины, или наоборот – слишком хорошо ее понимают?

Ладно, поймаем – спросим.

Бран знал себя, за сутки-двое он мог бы разговорить и того паренька, на берегу. Но времени не было. А вот если ему кто живой попадется и сроки будут не ограничены…

Он все узнает. Вплоть до того, в какую щель у женской бани подглядывал данный заговорщик в детстве. Есть методы.

Было бы время и возможность.

Уэльстер, Кардин.

– Все готово, дорогая.

Ее бывшее величество Альбита сладко зажмурилась.

– Наконец-то! Когда, Роб, когда?!

– Завтра вечером во дворце будет бал. Ты понимаешь? Завтра. Вечером.

– Бал?

– Да, радость моя. Маскарад. Ты не хочешь пойти туда?

Альбита прикусила губу. Она понимала, что можно, что уже практически последний отсчет, но было страшновато. Привыкла за десять лет бояться и прятаться.

– О, да. Но если…

– Гардвейг там будет, но недолго, я разговаривал с его лекарем. Все складывается просто идеально. Приехала эта… графиня Иртон. Я предполагаю, что она – его любовница. Хоть и говорили, что она ученица лекаря… как только таких не называют. Конечно, лечил дин Дашшар, а она там хвостом крутила, чтобы переговоры успешнее прошли.

Альбита злобно сверкнула глазами.

– И?

– Конечно, он ее пригласит к себе, пока Милия в тягости. Бал-маскарад же. Королева вообще не явится, будет принцесса Мария, и мне удалось узнать, что ее на весь вечер займет Джерисон Иртон. И это понятно. Король займется графиней, а принцесса – графом.

Ага. Граф сам пожаловался Ройвелю, а тот рассказал Эдвину Фремонту.

Ничему-то некоторых людей жизнь не учит. С другой стороны, а что такого в этой информации? Ну, повесят на графа малолетнюю принцессу, ну, не останется у него времени на жену.

Дело житейское, жена все понимает.

Да и Ройвеля можно понять, кто ж мог предположить заговор? Даже не так. Если о заговоре все знают, это либо раскрытый заговор, либо удавшийся. И уж тем более, кто бы мог его заподозрить, на месте графа?

Ройвель и не подумал ни о чем. Он поделился с хорошим человеком, бароном Фремонтом, а остальные выводы герцог делал сам, зная Гардвейга и его привычку грести под себя всех доступных баб.

– И…

– Я приду чуть пораньше, вместе со своими людьми. Ты – чуть попозже.

– Генри?

– Мальчика мы пока с собой не берем.

– Почему? – искренне удивилась Альбита. Понятно, на бал ему хода нет, но можно бы провести, а в нужный момент предъявить всем…

Робер Альсин покачал головой.

– Нет, дорогуша. Не стоит.

– Почему?

– Мало ли что? Если начнется драка, мальчик может пострадать, а запасного короля у нас нет.

Вообще-то есть. Два ребенка, которые так же воспитываются со своими матерями. Но в столицу вызвали только этого, настоящего сына Альбиты. Конечно, Робер мог бы подменить его любым другим ребенком, и не сильно от этого расстроился бы, но этот-то уже здесь, а тех еще везти.

И еще…

Родная кровь.

Крути, не крути, а сын. Единственный. Есть еще кто-то там от крестьянских девок, но кто таких считать будет? Уж точно не герцог Альсин.

Нет, никакой отеческой любви нет. И никаких чувств, откуда им взяться? Все чувства выжгла в нем эта юношеская любовь к Камилле, все желания, оставив только горе и ненависть. Но… если Гардвейга сменит на престоле его сын, будет приятно.

Робер сам затруднялся определить, что чувствует. Просто – оно было. И перевел тему. Лучше уж говорить о том, в чем они оба разбираются, чем мутить себе голову какими-то загадочными чувствами.

– Смотри. Гвардейский полк наш, с потрохами. И его поставят в ночь бала на охрану дворца. Есть еще Кирасирский полк, но его шеф дал мне слово, что они опоздают. Ровно на три часа. Конный и Панцирный полки мы тоже нейтрализовали. Конный уехал ловить банду Шатуна, а если вернутся не ко времени, мы их попросту потравим.

– Как?

Робер хмыкнул.

Да просто. Куда годятся конники без коней? А чтобы подкинуть в сено охапку тех же лютиков, донников или крестовников, чтобы сыпануть семя льна в зерно, ума не надо. Надо просто проплатить конюху. И таковой нашелся.