Нужно было уходить. Уходить немедленно, пока он еще в состоянии хоть как-то контролировать руки и ноги, пока он еще не стал безмозглой марионеткой Зоны.

Вот он и сказал себе это: Зона. Вот она, та сила, которая так плотно взялась за него. Да так ли это? Может ли он теперь отделять себя от того, что он сам так люто ненавидит? Это худшее, что могло с ним случиться, но одна мысль отчетливо, громко, как колокол, звенела в его голове.

Ведь он и есть Зона.

Маус с аппетитом поедал содержимое армейского сухпайка из запасов Монаха. Ни усталость, ни стрессы не могли помешать сталкеру набить в свое удовольствие желудок и покурить после этого. Он только посетовал на то, что в объемистом вещмешке Монаха не нашлось ничего горячительного — это совсем не помешало бы, чтобы согреться и «вывести радионуклиды» из организма. Антонов присоединился к нему — не столько повинуясь желанию, сколько заставляя себя, глотая еду, как лекарство, придающее силы. Он намазывал на сухие, как куски штукатурки, галеты паштет из плоской банки, в то время как насытившийся сталкер довольно откинулся на локоть и чиркнул зажигалкой, зажав в зубах сигарету.

Ника не разделяла эта легкомысленную расслабленность сталкера. Она и не подумала присоединиться к трапезе. Она озиралась, зябко сжимаясь в стороне, и наконец беспокойно спросила:

— Куда он подевался?

— Кто? А-а… Да мало ли, — отмахнулся сталкер, выпуская дым из ноздрей. По привычке сигарету он держал огоньком в кулак. — Может, нужда прихватила, может, решил помолчать, помедитировать, там, — он это любит. За Буку как раз не стоит волноваться: Зона для него — дом родной.

Ника поерзала на песке, покосившись на сталкера, сказала с сомнением:

— Все так. Но ведь он ранен. Может ведь и сознание потерять.

— Ну ладно, — нехотя сказал Маус. — Пойду посмотрю, что да как…

Щелчком отправил окурок в костер, поднялся, подхватив «винтарь», направился в темноту. Его не было довольно долго. Когда уже и Антонов с Монахом стали беспокойно переглядываться, он наконец вернулся. Выглядел он обескураженным. Сказал через силу:

— Что-то я ничего не пойму. Нет его нигде.

Не дослушав сталкера, все бросились выбираться из оврага.

— Смотрите сами не потеряйтесь! — предостерег Маус, осторожно, из-под ладони подсвечивая себе фонариком. Хотя можно было не беспокоиться: тусклый свет севшего фонаря через редкие сухие заросли увидеть было проблематично. Так или иначе, поиски ни к чему не привели.

— Ушел, — сказал наконец Монах. Он остановился, оперся на ствол дробовика, задумчиво погладил бороду. — И, видимо, сразу же. По-моему, в сторону Свалки. Странно, что нам ничего не сказал — совсем на него не похоже. Вам не показалось, что с ним что-то не так?

— Не зря он не нравился мне в последнее время, — мрачно кивнул Маус. — Странный он какой-то был, будто ударенный.

— Посмотрела бы я на вас, когда бы вас вот так, как его, наживую почикали! — взвилась Ника. — Что они с ним делали, гады — может, и в голове что повредили! Они же и резали его, и током, и еще черт знает чем…

Ника чуть не плакала, в бессилии тыча в землю стволом автомата. Опустилась на землю, охватила голову руками и замолчала. Рядом молча присел Маус, глядя на нее, но не решаясь прикоснуться.

— Это правда, — негромко сказал Антонов. — Они вполне могли зацепить нервный узел, могли повредить какой-нибудь отдел мозга — да мало ли что. В конце концов, они ковырялись в этой штуковине…

— Какой еще штуковине? — с подозрением спросил Монах.

Антонов, закусив губу, с сомнением посмотрел на Монаха: неизвестно, как отреагирует этот «духовный воитель» на новую информацию о друге. Но все же быстро, в общих чертах поведал о том, что происходило в подземельях Агропрома.

— А если учесть, что эта штука убила одного из этих гадов, можете представить, какие силы, какие напряжения могут бушевать внутри него? А теперь представьте, что это «нечто» повредили чертовы «исследователи». Ведь это не просто болезнь, это совершенно неизвестная болезнь, с такими же непредсказуемыми последствиями. И мы не только помочь, мы даже понять ничего не сможем. Разве что…

— Болотный Доктор, — быстро сказала Ника. Резко поднялась на ноги. — Надо идти за ним!

— Куда нам искать Доктора, если мы потеряли Буку? — пожал плечами Антонов. — Нельзя ему сейчас одному оставаться — он же не совсем адекватен, может влипнуть в историю. Даже погибнуть.

— Нельзя терять времени. Надо разделиться, — решительно сказал Маус. — Одни пойдут за Доком, другие будут искать Буку. Давайте договоримся, где встретимся…

— Хорошо, пусть так, — нетерпеливо сказала Ника. — Я пойду искать его, пока не поздно…

— Мне нужно показать Доку вот это, — Антонов продемонстрировал жесткий диск, который прятал за пазухой. — Надеюсь, это поможет ему сориентироваться. Думаю, он не откажет в помощи своему воспитаннику.

— Одному тебе, Антоха, сквозь Болото не прорваться, — сказал Маус, пристально глядя на девушку. Он явно не хотел говорить этого. — Придется, наверное, и мне с тобой. Тогда ты, Монах, пойдешь с Никой. Не стоит ей сейчас в одиночку по Зоне шляться.

Ника вспыхнула, сжала кулаки, но увидел в слабом отблеске фонаря спокойное лицо Монаха, промолчала. Закинула за спину автомат, проверила обойму отобранного у давешнего капитана пистолета. Коротко глянув на Монаха, спросила довольно нахально:

— Ну что, ты со мной, батя?

Монах положил дробовик на плечо, глядя на Нику с невозмутимостью сфинкса. Сказал, обращаясь к Маусу:

— С тобой, дочка, с тобой. Где все-таки назначим место встречи?

— Давайте связь держать через Сидоровича, — предложила Ника. — Он, конечно, еще тот жук, но подвести не должен — скажете, что я попросила, он не откажет в услуге. К тому же это и отсюда недалеко, и к Кордону близко.

— О'кей, — кивнул Маус. Посмотрел куда-то в сторону, прищурился. — Так, давайте-ка дуйте отсюда быстрее. А то, я смотрю, к нам гости направляются.

Действительно, вдалеке показались неясные огоньки. Вряд ли так открыто и столь широкой линией могли двигаться сталкеры. Не иначе пожаловали военные. Ника вопросительно посмотрела на Мауса.

— Давайте, давайте! — нетерпеливо сказал сталкер, похлопывая ладонью по цевью «винтореза». — Мы их в сторону уведем, чтобы у вас на хвосте не висели. В общем, с вас — Бука, с нас — Доктор. Адьос!

Сталкер подтолкнул в спину слегка растерянного Антонова, и оба исчезли в темноте. Оставшись один на один с Монахом, Ника ощутила одновременно раздражение от того, что все за нее решили, и такое забытое чувство, как неуверенность. Она не боялась мужиков — даже таких здоровенных и бородатых. Зона быстро делит людей на неизлечимых трусов и тех, кто легко справляется с собственными страхами. Монах и не был страшным — он был другим. Не сталкер, не бандит, не военный — человек, которому вообще не место в Зоне. Как себя вести рядом с этим «духовным лицом» — понятно не было. Монах, видно, каким-то образом прочитал все это по одному лишь молчанию Ники — в темноте было не разглядеть взгляда. И сказал все тем же невозмутимым тоном, протягивая компактный детектор аномалий: