— Держи, смотреть будешь. А то я этой электроники не люблю. Ну что, пойдем? Заодно и расскажешь, что да как…

Через считанные минуты стало ясно, что такого душевного человека, как Монах, еще придется хорошенько поискать на негостеприимных просторах Зоны. Правда, стоило привыкнуть к его внешней суровости, да навязчивой манере любой разговор переводить в религиозно-философское русло.

— Вижу я, ты барышня достойная и обходительная, — поглаживая бороду, степенно говорил Монах, пока они огибали тихо потрескивающую «мясорубку», притаившуюся между буграми. — И к Буке питаешь определенного рода симпатию…

— К чему это вы клоните? — фыркнула Ника.

— А вот к чему: Бука — хороший парень, только нечистый норовит переманить его на свою сторону. И хочет он с Зоной распрощаться — да не может никак. Помощь ему нужна. И, думаю, не будет ему большей помощи, чем самая обыкновенная человеческая жизнь. С семьей и детишками — чтобы думал о том, о чем человеку и положено думать, а не о своей Зоне поганой…

— И что же, это со мной ему детишек заводить надо? — язвительно поинтересовалась Ника. Скорее, из духа противоречия, чем искренне. Потому что даже девчонку, умело палящую с двух рук из мощных пушек, нет-нет, да посещают подобные мысли. При мыслях же о Буке все вообще путалось у нее в голове. Ведь бабам нравятся такие особенные, им нравится сила, и ничего с этим не поделаешь. А то, что за Букой — сила, сомневаться не приходилось. Только вот не очень-то верилось в такую идиллическую картинку: уютный домик у моря, хозяйство, детишки. Потому что все задуманное в Зоне, по мерзким законам этого места, всегда превращается в радиоактивную пыль. Не верилось. Но очень бы хотелось в это поверить.

— А ты подумай над этим, — спокойно продолжал Монах. — Ты бы и ему счастье принесла, и себе, и всем людям в округе. А я бы вас благословил…

Под этот невинный разговор они и ушли в ночь, в надежде, что Бука не исчез бесследно и не лежит где-то ничком, потеряв сознание от ран или попросту медленно холодея. Такой мысли просто не допускали — это лишило бы смысла все. Нужно было верить — а у кого учиться вере, как не у Монаха?

* * *

Маус с Антоновым быстро пробирались вдоль оврага. Там, внизу, очень нехорошо мерцало и потрескивало, и падать туда не рекомендовалось ни при каких обстоятельствах. Но что еще хуже — овраг отрезал возможный путь к отступлению. Огни приближались, превращаясь в лучи фонарей, и теперь было совершенно ясно, что это военные, решившие прочесать район «цепью». Это было смело — масса вариантов нарваться на аномалию или разбудить затаившегося мутанта, но, видимо, тот, кто отдавал приказ, всерьез полагал, что игра стоит свеч.

— Куда мы идем? — испуганно глядя в сторону приближающихся огней, спросил Антонов. — Прямо на них же идем!

— Не ссы, Антоха, — тихо отвечал Маус. — Нужно зайти с фланга и немножко подманить их. Нельзя, чтобы они за нашими увязались.

— Так они ж за нами… — воскликнул Антонов, и сталкер закрыл ему рот ладонью. Ученый оттолкнул руку, понизил голос. — За нами же увяжутся! И что тогда делать?!

— Авось не увяжутся, — туманно произнес Маус. — А ну за мной, быстро!

Они рванули быстрее, прошмыгнув буквально перед носом у военных. Их, конечно, заметили — не в свете фонарей, скорее через приборы ночного видения.

— А ну стоять! — заорал кто-то.

Но Маус с Антоновым уже обогнули овраг — и теперь двигались обратно, прямо вдоль строя солдат, но уже с другой стороны оврага. В какой-то момент сталкер упал в сухую траву, припал к прицелу и пробормотал:

— Прямо на нас идут. Главное, чтоб повелись, голубчики…

— Мы что же, воевать с ними будем? — неуверенно подтягивая к себе автомат, спросил Антонов. Нервно поправил очки, уставился на огни, забегавшие еще оживленнее.

— Какое там… — пробормотал Маус, щурясь в «оптику». — Наше дело — в штаны не наделать да драпать побыстрее.

— На что же мы тогда рассчитываем? — поправляя очки, спросил ученый.

Маус не ответил. Из-за оврага донеслись громкие вопли, вниз, кувыркаясь, полетел фонарь, подсвечивая препятствие снизу. Впрочем, тут же стало понятно, что свет этот далеко не от фонаря: был он зеленоватый, насыщенный, мерцающий. Отсюда было не разобрать, что именно происходило там, в глубине. Ясно было одно: военные разбудили-таки аномалию. И, похоже, уже понесли потери.

— Ну вот, небольшая остановочка, — удовлетворенно сказал Маус. — Теперь надо уносить ноги…

Тут же «с той стороны» донеслись беспорядочные очереди. Друзья вжались в землю, полагая, что палят по ним. Но тут же стало ясно, что бьют куда-то в сторону. Антонов уставился туда, раскрыв рот от изумления. Такого эффекта не ожидал и сам сталкер: из оврага, откуда-то сбоку полезла наверх, в сторону военных крупная тень самого зловещего вида. Что это такое — отсюда понять было трудно, и только по характерному рыку и мощному, ни с чем не сравнимому топоту Маус понял, что вояки вытащили-таки из оврага свой джек-пот: они умудрились разбудить самого натурального псевдогиганта. Мутант, и без того не отличавшийся покладистым характером, пришел в неистовство, разбуженный и раздраженный уколами автоматных пуль. И, судя по воплям и отвратительному хрусту, теперь явно кого-то жрал. Ухнул гранатомет, но, видимо, мимо. Снова очереди, снова вопли и утробное рычание. Вновь дрогнула земля под многотонной тушей, каркнула над головой разбуженная ворона. Что и говорить — псевдогигант умеет навести шороху.

— Ну все, теперь им не до нас, — удовлетворенно сказал Маус, легко поднимаясь на ноги. — Вот еще одно подтверждение давно известной истины: нехрен было по Зоне цепью ходить, зондер-команда недоделанная. И чему их только учили? Эх…

Сталкер выглядел даже расстроенным. Так оно и было: никакой личной неприязни к разорванным на куски воякам он не испытывал. Только на войне как на войне: раз уж тебе бросили вызов — изволь ответить тем же. Или сдохнуть — что тебе ближе. Просто смерть в гнилой пасти мутанта — не лучший способ перейти в иной мир. Храни от беды Черный Сталкер, дай полный магазин патронов, да аптечку вовремя, да хабара вдоволь, да «окно» в Периметре. Аминь.

— Что это — молитва? — спросил в спину с трудом поспевавший Антонов.

— Я что, вслух, что ли? — пробормотал сталкер. — Что-то с нервами, дружище… Да, считай что молитва. Кому здесь еще молиться, как не Черному Сталкеру. Видишь — помогло-таки.

— Хорошо, что тебя Монах не слышит, — заметил Антонов. — Не то проклял бы к чертовой бабушке.

— Скорее бы, наложил епитимью, — усмехнулся Маус. — Он добрый. Хотя стреляет, конечно, классно.

Несмотря на задержку, вызванную ловким маневром Мауса, преследователи не так уж сильно отстали. Теперь оставалось надеяться, что к Болоту удастся добраться раньше них. А уж там, в топях, среди особенно коварных аномалий и свирепых болотных тварей шансы беглецов повышались: сталкер считал, что двое окажутся значительно быстрее и маневреннее любого, даже самого элитного отряда. К тому же он неплохо знал Болото. Хотя предпочел бы пореже использовать эти знания на практике: местные топи особенно коварны и полны крайне неприятных сюрпризов. Он не помнил, чтобы хоть раз повторил один и тот же путь к заветному островку посреди бескрайней трясины — нет в Зоне более изменчивой местности, чем Болото. Есть более опасные, наполненные ловушками пострашнее, но нет местности, более утомительной для продвижения. Болото стремится измочалить тебя, раздавить, уткнув мордой в грязь, заставить сдаться, расслабиться — и взять тебя тепленьким. Нет, если бы не нужда — никто бы не заставил его переться туда вновь…