– Впечатлительный какой. Или до самых печенок вонь эта мертвецкая его пробрала?

Он легонько тронул за руку свою замешкавшуюся врачевательницу:

– А ты чего брови морщишь? Выкинь пакость эту куда подальше да бинтуй, коль уж взялась… Эй, оглохла, что ли?

– А? – встрепенулась девушка. И отвела взгляд от молельни, где только что нетвердой походкой скрылся брат Августин. – Да-да, конечно, извините…

Она принялась за перевязку. Застиранные тряпичные ленты мелькали в умелых руках, а мысли девушки вились возле монаха. «Как нюхнул, так и обмер весь, – думала она. – А что тут ужасного? Ну испортилось лекарство, случается… Воняет, конечно, хоть святых выноси, но он же, бедный, едва чувств не лишился! Ничего не понимаю…»

– Гхм! – раздалось у нее над ухом.

– Чарли? Вы что-то сказали?..

– Глаза разуй, – буркнул он. – По третьему кругу бинтовать пошла!

– Ох, простите, задумалась…

– Вот это для вашей сестрицы и вовсе занятие ненужное, – хмыкнул пират. Дождался, когда Нэрис завяжет последний узел, и придирчиво оглядел свое плечо. – Глянь-ка, и тут не обманула, на совесть сделано… А вот давеча ты тут говорила, что раны штопать можешь?

– Могу, – кивнула девушка, завязывая концы узелка. – Только вас ведь уже не нужно. Монахи хорошо поработали.

– Да то не мне… – помявшись, признался Чарли. – С кэпа вон шкура клоками свисает. А святоши эти те еще лекари. Плечо-то мое – ладно, а там же лицо все-таки. Еще нос парню к щеке прилатают… С их-то граблями… А у тебя пальцы тонкие, иголку в руках умеешь держать, вижу. Может, глянешь, а?

– Я и так собиралась, – сказала Нэрис. И вдруг быстро добавила: – Чарли, как вы думаете, они эту гадостную мазь к капитану Ханту еще не применяли?

– А я почем знаю? – тряхнул головой пират и, бросив взгляд в ее встревоженное лицо, насторожился: – А что?

– Вы сами сказали – лекарство мертвечиной пахнет, – медленно проговорила леди. – И брат Августин как-то странно себя ведет…

– Травануть могут?! – приподнялся старый разбойник. Она неопределенно повела плечами:

– Не знаю. Но с мазью этой, кажется, что-то нечисто!

– Дак чего мы стоим-то тогда?! – Чарли одним движением натянул мятую рубаху и сурово нахмурил брови. – Пошли! Я Десмонда не для того от виселицы спасал, чтоб его тут какие-то цапли в рясах всяким дерьмом мазали… Чего глазами хлопаешь? Догоняй!

Он круто развернулся и побежал по выложенной камнем дорожке. Нэрис, подхватив длинные полы своего рубища, засеменила следом.

Когда встрепанный Чарли и запыхавшаяся Нэрис на всех парах влетели в нужную келью, три фигуры в шерстяных одеяниях, склонившись над тюфяком, дружно качали головами.

– Я не возьмусь, – сказала высокая фигура.

– А кто возьмется? – вздохнула вторая, маленькая и плотная.

Третья, с объемистой лысиной на макушке, только рукой махнула:

– Кожа омертвеет, вообще ничего не спасем. Где же брат Августин? Еще четверть часа назад должен был вернуться…

– Неужто позабыл?

– Побойся Бога, Амос!.. Как же он мог?!

– Ну как бы оно там ни было… – начал лысеющий человек, решительно закатывая рукава одеяния, однако его прервал сердитый рык от двери:

– Кышь, стервятники!

Находящиеся в келье присели от неожиданности и шарахнулись в стороны от пыхтящего Чарли. Очень благоразумно, кстати: в мозолистом кулаке пирата весьма недвусмысленно блеснул засапожный нож. Леди Мак-Лайон, вбежав следом за разбойником, ойкнула, увидев узкий заточенный клинок, бросила взгляд на испуганных лекарей и сказала примирительно:

– Чарли, ну зачем же вы?.. А если бы они сейчас вашим капитаном занимались? Там ведь одного дрогнувшего пальца хватит, чтоб человека загубить. Ох, господи… Чарли, ну уберите ножик! Про загубить – это же я так, к слову, для примера.

– Кому для примера, – цыкнул зубом пират, – а кому и в деле пригодится… Я вам щас покажу, крысы сухопутные, как раненых добивать. У, враги! А еще монахами прикидываются!

– Чарли! – всплеснула руками Нэрис.

«Враги», вжавшись в каменные стены, дружно застучали зубами. А самый низенький из них тихонько пискнул:

– Никем мы не прикидывались! И не монахи мы вовсе…

– А кто? – удивилась девушка.

– Послушники, – жалобно сказал высокий. Несмотря на рост, он оказался самым младшим из троицы. – Из монахов на Скеллиге только брат Августин остался…

– А остальные куда делись? – ляпнула Нэрис.

Чарли насупил брови:

– Тебе какая разница, кто куда делся?.. – Он перевел взгляд на снова затрясшихся послушников. – Признавайтесь, подлецы, мазью его уже мазали?!

– К-какой мазью?

– А такой! Вонючей, как труповозка, вот какой!

– Ничем не мазали, – открестился лысый. – Мы вообще пока не начинали, брата Августина ждем. Мы ведь не лекари, у брата Эдриана на подхвате были. Боязно самим-то! Брат Августин, конечно, тоже не врачеватель, но с ним все одно как-то спокойнее…

– А он не идет, – добавил высокий юноша. – А у нас иголок маленьких нету… А большой несподручно, лицо-то.

– У меня есть маленькие иглы, – сказала Нэрис и, по привычке схватившись за пояс, дернула плечом: – Ах, господи, они же в кармашке на платье были! А платье какие-то паломницы забрали на просушку…

– Я сейчас принесу! – с готовностью выпалил молодой послушник. – Я мигом, госпожа!

Нэрис вопросительно посмотрела на сопящего медведем Чарли. Пират чертыхнулся и опустил нож.

– Иди, хрен с тобой. Да поживее!

Тот обрадованно кивнул и испарился. Кажется, он сейчас был готов бежать за чем угодно и куда угодно – лишь бы подальше от страшного гостя… Девушка опустилась на колени возле тела Десмонда Ханта. Наклонилась, нахмурилась и сказала отрывисто:

– Слишком темно! Одной свечи не хватит.

Старый пират повелительно шевельнул кустистой бровью – и низенький упитанный послушник со всех ног бросился за свечами… Оставшийся склонил голову:

– А что делать мне?

– Помогать, – ответила Нэрис. – Брат Августин, сдается мне, не скоро появится. Вы его тщательно осмотрели, мм…

– Амос, – подсказал высокий. – Меня Амос зовут, госпожа. Осмотрели хорошенько, вроде ничего смертельного. Только нос сломан и синяк на голове огромный, вот здесь… видите?

– Да. – Она приблизила единственную свечу к голове капитана. – О господи! Это даже не лицо, это ужас какой-то!

– Угу, знатно располосовало… – протянул из-за ее спины Чарли. – Ну да видал я и похуже. Чай, не баба, красота ему ни к чему!

– Все равно жалко, – честно сказала Нэрис, вспомнив правильные черты смуглого лица Ханта. – И я совсем не уверена, что смогу хоть как-то исправить… Раньше не приходилось.