Лицо седобородого Аталаса осунулось. Кожа под глазами потемнела и впала. Но, кажется, Аталасу и без него есть, что ему сказать:

— Я знаю, — шепчет Аталас, — знаю, что ты чувствуешь. Когда-то я тоже был молод. Когда-то я тоже встретил ее. Она была третьей…

Анкхарат не понимает, о ком или о чем говорит Аталас. Но брат не унимается, хватает его за руки, кричит:

— Пусть приходят! Пусть сравняют эту гору с землей! Где они?! Пусть прервут мои мучения! Столько лет, столько лет я оплакиваю ее…

Другие братья отрываются от пламени. Смотрят на них с удивлением. Анкхарат ощущает на себе тяжелый взгляд Асгейрра.

Анкхарат в последний раз провел Асгейрра. Теперь бояться нечего. Черный человек рассказал ему, что Асгейрр приходил к нему, обещал дары и горы орихалка только за то, если он убьет одну-единственную женщину.

Избранницу Анкхарата.

Асгейрр не поскупился, нашел лучшего убийцу в Нуатле, но он опоздал. Анкхарат нашел его раньше. И подкупил его тоже раньше.

Анкхарат снова думает о женщине и никак не может сосредоточиться на Богах. Сдавленно мычит умирающий бык. Трещат факелы и пламя ритуального костра, накаляя воздух.

С тихим шорохом сыпется песок через узкое отверстие в глиняной чаше, закрепленной на стене. Когда песок кончится, они убьют быка. После выпьют его горячей крови, снова наполнят чашу заранее отведенной порцией песка и будут ждать новых откровений, но Анкхарат уверен — ждать придется недолго.

Бык не умирает к тому мигу, когда в чаши не остается ни песчинки. Он лежит на боку и стонет. Бык истощен и умирает.

Они тоже могут умереть, понимает Анкхарат, когда братья поднимаются и оставляют костер. Каждый из них снимает с креплений на десяти колоннах короткие ритуальные ножи из черного камня.

Потом они идут к быку.

Анкхарат впервые обращается к Богам в молитве. Это короткая просьба — он молит Богов даровать ему жизнь.

Он хочет жить. Хочет вернуть себе женщину. Он обещает Богам, что даст жизнь сыну, если только останется в живых. Здесь и сегодня.

Все десять черных ножей взлетают в воздух. Но не все из них попадают в плоть быка. Сегодня им не придется пить кровь. Они будут ее проливать.

Не убитое, но раненное животное издает жуткий вопль.

Айзар не поверил Анкхарату, не поверил в предательство Асгейрра. Он умер первым. Его кровь смешивается с кровью животного на полу.

Когда десять Сыновей Бога повернули друг против друга, Боги не разверзли землю и не поглотили Храм, к разочарованию Анкхарата. Неужели Боги всегда были глухи к их молитвам?…

Анкхарат отскочил от быка в сторону. Вот почему Асгейрр только рассек воздух, вместо него.

Аспин и Гвембеш окружают Абрэма. Шестой брат делает выпад. Нож распарывает щеку Аспина до самых зубов. Аспин отшатывается в сторону, судорожно хватаясь за лицо. Его нож летит на камни.

Гвембеш мстит за брата. Абрэм легко уворачивается — четвертый сын лупит по воздуху так, будто сражается с мухами.

Асгейрр не спешит. Он стоит там же, у раненого быка, где нанес свой первый удар по Анкхарату. Он не будет бегать за ним, не будет драться. Это удел мальчишек. Таких, как Гвембеш.

Но Анкхарат сильно сомневается, что Асгейрр лишит себя удовольствия убить его лично.

— Что они обещали тебе? — спрашивает Анкхарат.

Он так давно мечтал узнать всю правду. Он разоблачил почти все планы Асгейрра, но так и не узнал, почему? Почему он решил отдать Нуатл Львам Пустыни?

Асгейрр смеется, как смеются на пирах, а не когда рядом проливают кровь братьев. Он отвечает предельно честно. Такая честность пугает. Значит, дела Анкхарата и правда плохи.

— Нуатл будет мой. Главный Лев правит Пустынями один. Все лучше женщины достаются ему. Все лучшее вино попадает только к нему. Все золото хранится в его сундуках. У него нет еще девяти братьев. Почему я не могу так же?

— Боги отдали эти земли своим Сыновьям, — говорит Анкхарат. — Ты навлечешь на себя Их гнев.

Боковым зрение он следит за поединками. И он все время двигается, стараясь не вставать спиной ни к кому из мужчин в зале.

Альсаф ранил Адана, но и Адан ранил Альсафа. Кровь течет по их поджарым телам.

Аталаса не трогают. Видимо, по приказу Асгейрра. Как и к самому Анкхарату никто не подбирается. Он достанется Асгейрру, в этом он тоже не ошибся.

Гвембеш все еще пытается добраться до Абрэма. Но юркий уроженец долин скачет из стороны в сторону и подныривает под нож, стараясь вывести соперника из равновесия. Гвембеш пьян, он едва стоит ногах.

— Боги благоволят мне, — пожимает плечами Асгейрр. — У меня трое сыновей и скоро родится четвертый. А у тебя, Анкхарат?

Один и тот же бесполезный спор.

Абрэм, тем временем, полоснул Гвембеша по спине, но совершил ошибку. Оказался слишком близко к Асгейрру.

Асгейрр тут же, одним рывком вперед, всаживает под ребра Абрэма нож. Абрэм замирает в своем танце. Смотрит на Асгейрра и на торчащую из плоти рукоять. Затем падает замертво.

Гвембеш рычит над телом брата, как зверь, и поворачивается к Анкхарату. Асгейрр кривится.

— Прочь.

Гвембеш не слышит. Он снова машет ножом, точь-в-точь, как мгновение назад. Глядя в его лицо, Анкхарату кажется, что Гвембеш даже не узнает его.

Гвембеш машет ножом прямо перед лицом Асгейрра.

— Пошел прочь! — кричит Асгейрр и отшвыривает от себя четвертого брата.

Тот поскальзывается на крови Абрэма. Молотит руками воздух, стараясь найти хоть какую-то опору. Но в его правой руке нож. Он видит опору.

Со всей силы всаживает нож в бедро Асгейрра и падает на колени перед ним.

Асгейрр с ненавистью смотрит на брата. По ноге бежит кровь.

Он поднимает бледное, искаженное болью и злостью лицо:

— Понимаешь теперь, Анкхарат, почему Нуатлом должен править я? Они недостойны этих земель и их богатств. Они пыль. Боги благоволят мне, — повторяет он и глядит на Анкхарата с хорошо знакомым превосходством. Даже сейчас. Даже когда в его ноге торчит нож.

Асгейрр наклоняется и выдергивает из своего бедра нож Гвембеша. Острие угодило чуть ниже ожога на его бедре. Асгейрр перехватывает взгляд Анкхарата и замечает:

— Это ведь она едва не сожгла наши дома, верно?

— Мой-то она как раз сожгла, — честно отвечает Анкхарат. — Жаль, что твой — нет.

Гвембеш стонет и барахтается в луже крови, силясь встать.

Асгейрр перехватывает липкую от крови рукоять и всаживает нож промеж лопаток Гвембеша. Тот же нож, что выдернул из своей раны, думает Анкхарат. В другой руке Асгейрр по-прежнему держит еще один нож. Он не останется безоружным рядом с Анкхаратом.