Как мне ни было страшно, но я прильнул к узкому окошку, чтобы видеть все происходящее на поляне. Из дверей хижины вышел оборотень – большая, ростом с хорошего теленка, рысь. Ее густая шкура отливала старой бронзой, и лишь по бокам морды свисали длинные седые волосы с редкими черными прядями.

Рысь… Она сделала несколько неуверенных шагов, словно привыкая к звериному облику, и вдруг совершенно по-кошачьи вытянула мощные лапы, с наслаждением изогнулась и завалилась на землю, как простая домашняя кошка, которая заполучила в лапы моток пряжи. Вот дьявол… В этих движениях было столько невинной грации, что я не выдержал и даже усмехнулся, вспомнив слова Орландо о счастье, переполняющем тело после преображения в зверя. Наконец рысь мотнула головой, довольно фыркнула и поднялась. Подошла к ручью, а затем одним прыжком перемахнула на другой берег и скрылась в чаще. Я облегченно выдохнул и вытер лицо. Оно было мокрым от пота. Выбравшись из сарая, я, пусть и со всеми предосторожностями, достойными этого места, заглянул в хижину. Лежанка, небольшой очаг, сложенный из плоских речных камней, и две грубо изготовленные полки. В левом от входа углу стоял бочонок, заполненный водой. Земляной, хорошо утоптанный пол, обрывки соломы и […]

…[при]были в эту деревню около полудня, спустя три дня после выздоровления шевалье де Брега. Небольшая, в два десятка дворов – одна из множества находившихся на торговом пути между южным побережьем и центральными провинциями.

Мы намеревались пообедать, дать небольшой отдых лошадям, чтобы к вечеру увидеть высокие стены Баксвэра. Спешились, бросили поводья подскочившим слугам и вошли в непривычно пустой зал, где за прилавком скучал хозяин – худой плешивый мужчина, чье лицо украшала сетка красных прожилок, свидетельствующих о скверном здоровье и меланхолии.

– Господа направляются в город? – хмуро спросил кабатчик и облокотился о стойку.

– Разве эта дорога ведет куда-то еще? – тем же тоном отозвался де Брег.

– Как будет угодно, но сейчас это не самое гостеприимное место. Я бы не советовал вам торопиться в Баксвэр.

– Вот как? Что же случилось? Сарацины штурмуют город в поисках куртизанок?

– Казни… – процедил мужчина. – Шериф зол, как ведьмак на погосте.

– Хм… – Шевалье удивленно дернул бровью. – Казни? С какой стати?

– Как вам сказать, сударь…

– Как есть, и желательно побыстрее. Я зол и голоден. Что там произошло?

– Во время праздничной мессы было совершено покушение на аббата Хьюго из обители Святой Женевьевы и отца Раймонда…

– Что?!! – Де Брег привстал и оттолкнул слугу, который собирался накрывать на стол.

– Увы, сударь! – вздохнул кабатчик и развел руками. – Видно, Господь прогневался на эти земли, если позволяет разным проходимцам поднимать руку на священников.

– Они живы?!

– Не знаю, сударь. Говорят, что аббат совсем плох и находится при смерти.

– Когда это случилось?!

– Седмицу назад. Говорят, что городская тюрьма переполнена узниками. Людей хватают на улицах и бросают в темницы. Я не сомневаюсь в вашей порядочности, но… – Он покачал головой и вздохнул. – Палачам без разницы, кто попал к ним в руки.

– Кто мог себе позволить напасть на аббата и его преподобие?!

– Как именно это случилось, не скажу, не знаю. – Хозяин скривился. – Разное говорят…

– Тьфу! Вот дьявол…

– Да уж, сударь! Без нечистого там не обошлось.

– Жак! – Шевалье повернулся и посмотрел на меня: – Вы будете обедать?

– Я не голоден, но лошадям нужен отдых.

– Вы правы, – кивнул де Брег. – Хозяин!

– К вашим услугам… – лениво отозвался кабатчик.

– К нашим?! Тогда прикажите подавать обед, раздери вас дьявол!

– Слушаюсь, милорд! – Мужчина подскочил и бросился на кухню.

Спустя час мы покинули деревню и направились по дороге в Баксвэр. Весть о покушении на святых отцов поразила нас так сильно, что за весь обед мы не проронили и слова, если не считать сквернословия, в котором шевалье был весьма и весьма искусен. Еще несколько месяцев назад я бы прочел молитву, дабы попросить Господа о прощении за этот грех, но сейчас этого не требовалось. Мысли были заняты другим – покушением на святых отцов. Даже представить себе не могу, кто мог осмелиться на подобное злодеяние.

Не прошло и получаса, как я заметил всадника, который двигался вслед за нами, о чем и сообщил де Брегу.

– Бог с ним, с этим несчастным, – отмахнулся шевалье. – Если ему угодно ехать в гордом одиночестве, то пусть так и поступает. Сейчас не до разговоров с незнакомцами.

– Мне кажется, он собирается нас догнать.

– Пусть делает все что угодно! Хоть провалится в преисподнюю, если места на земле не хватает! – скривился де Брег, но все же обернулся и посмотрел на всадника, который уже пустил лошадь вскачь и быстро приближался. Несколько мгновений шевалье наблюдал за незнакомцем, а потом оскалился и выругался. Я не буду повторять эти богохульные слова и выражения, дабы не смущать добропорядочных христиан, кои прочтут эти строки.

– Он один, – заметил я.

– Знаю этого человека, – прищурился шевалье. – Да и вы, Жак, с ним тоже встречались.

– Погодите… – Я присмотрелся и охнул. – Это тот самый старик, который преследует вас!

– Старый дурак! – оскалился шевалье де Брег и развернул своего жеребца, – Надо отдать ему должное, он изрядно упрям!

Всадник настиг нас и круто осадил лошадь. Тишина повисла в воздухе. Звякнули удила. В небе запел жаворонок… Будь я одним из авторов куртуазных романов, кои развлекают публику вымышленными историями о рыцарских подвигах, то назвал бы эту тишину тревожной. Увы, Создатель не дал мне таланта, посему скажу без лишней витиеватости: она была опасной. В такие моменты можно ожидать всего, что угодно. Предательской стрелы в спину или удара кинжалом, а то и яда, подсыпанного в бокал вина. Полагаю, что мои мысли передались шевалье де Брегу. Он зло прищурился и обвел взглядом окрестности, будто ждал появления других врагов.

– Добрый день, барон, – кивнул Орландо. – Рад видеть вас в добром здравии.

– Слава Иисусу Христу, – сквозь зубы процедил старик.

– Неужели вы пришли один? Вы так неосторожны…

– Чтобы тебя уничтожить, мне не нужны помощники.

– Как это мило. – Де Брег усмехнулся, но эта улыбка больше напоминала оскал. – Ваша настойчивость делает вам честь! На кого еще может уповать одинокий человек? Только на Господа нашего Иисуса Христа, и на меч.

– Не богохульствуй!

– Извините, сударь, я совсем забыл про арбалет, коим вы так прекрасно владеете. На меч и арбалет. Даже удивительно, что решились встретить меня лицом к лицу, а не выстрелили в спину, как в Буасси или в Тренто.