На двух третях пути вниз из-за перенапряжения у него заболели ногти, онемели пальцы ног, а глаза защипало от пота, потому что на нем не было повязки. Но вот парадокс: чем больше чувствуешь физическую боль, тем сильнее психическое возбуждение. Вот чего никогда не понять тем, кто не занимался этим. Мужчина глубоко дышал, пока немного уверенности не вернулось к его кончикам пальцев.

Но в то самое мгновение его пальцы оторвались от скалы. Он как будто внезапно с другого ракурса увидел себя падающего, становящегося все менье и меньше. Облака и созвездия пропали из виду, все вокруг него расстворилось во тьме, осталась лишь пустота.

Это был всего лишь сон. Мужчина осторожно, стараясь не шуметь, вылезает из палатки и подходит к краю обрыва. Скала кажется не такой уж абсолютно темной, как во сне. Но луна светит на листья, спины древесных лягушек, изогнутые стебли и капельки воды в щербинках на деревьях… и все это чуть заметно переливается в лунном свете, делая уходящую вниз скалу еще темнее.

«Почему бы не попробовать спуститься вниз?» – спрашивает себя мужчина. Нет, мой мальчик в палатке. Не дай бог, если что-нибудь случится.

Почему бы не попробовать? Нет, я не могу…

Может, попробовать слезть со скалы вслепую? Нет!

Почему бы не попробовать сделать это голыми руками, без снаряжения?

Эти вопросы завораживают его, будоражат кровь в его жилах. В какой-то момент мужчина вдруг встает, пристегивает сумку с мелом к поясу, надевает ботинки для скалолазания, и начинает медленно спускаться по скале. Все запреты преодолены, и сейчас никакая мысль не может остановить его.

В темноте утес похож на нож, похож на тень, за которые трудно ухватиться. Мужчина напряг все свои чувства и израсходовал почти все свои силы, сумев спуститься только на пять метров. Еще не поздно вернуться наверх. Но мужчина не возвращается… Или, лучше сказать, не поднимается обратно. Он продолжает свой спуск: сначала ощупывает все кончиками пальцев ног, а затем переносит свой вес, когда находит новую точку опоры. Он старается придерживаться принципа «три точки статичны, одна динамична», и не перегружать плечи и пальцы с обеих сторон. Если бы вы могли видеть его в темноте, вы бы воскликнули: какой превосходный скалолаз! Он смел и аккуратен, тело сполна натренировано, преисполнен уверенности как обезьяна.

В этот самый момент мужчина слышит кого-то другого на скале, и не так далеко от него.

Скалолаз может услышать самые слабые звуки, когда концентрирует свое внимание. Все слышно: как пальцы погружаются в грязь или кончики пальцев скользят по мху, как глубоко в желудке переваривается пища, направляется ли сила к кончикам ног, – он слышит все звуки, все до единого. Но в этот конкретный момент мужчина слышит что-то еще, звук дыхания. Очевидно, там наверху еще один скалолаз.

Еще один человек лезет вслепую? На той же скале?

Этот звук разжигает его волю к победе в соревновании. Бессознательно он ускоряет движения. Это похоже на то, как двое мужчин меряются силами в темноте. Другой тоже ускоряется, это слышно по его дыханию, иногда доносящемуся слабому шуршанию одежды о камни. Они прекрасно знают, кто из них на шаг впереди, кто из них быстрее находит следующую опору.

Вот тогда-то мужчина понимает: сон повторяется.

Его нога соскальзывает по неосторожности, и его движения ускоряются. Сила падения отрывает его левую руку от стены на сотую долю секунды. С обычной скоростью реакции у него должно было бы быть достаточно времени, чтобы снова ухватиться за камень, но как раз в этот момент какое-то насекомое вроде огромного жестокрылого жука влетает ему в переносицу, на мгновение ошеломляя его и лишая сил на сотую долю секунды. Он начинает падать. В темноте он видит себя, становящегося все меньше и меньше. Облака и созвездия пропадают из виду, все вокруг него растворяется во тьме, остается лишь пустота.

Его разбитый шлем лежит рядом. Мужчина испытывает мучительную боль, как будто каждая косточка в его теле сломана. Это не сон. Чертов дождь начинает накрапывать. Капли должны падать на траву, но почему-то мужчине по звуку дождя кажется, что они падают в бездоннное озеро.

Он может открыть глаза только наполовину, и все, что он видит затуманенным взором, это тень, стоящая на коленях рядом с ним. Тень говорит: «Кости сломаны». Мужчина не может понять по голосу, тот ли это мужчина, спускавшийся вслепую в темноте, но, слыша его дыхание, он понимает, что это именно он.

– Я умер?

– Да, похоже на то. Если упадешь в такое место, то будешь мертв прежде, чем тебя найдут.

Мужчине кажется, что это какой-то абсурд. Непохоже, чтобы этот человек намеревался спасать его.

– Ты можешь мне помочь?

– Нет. Я никому не в силах помочь, – приходит ответ, бесстрастный, непоколебимый, решительный.

Несмотря на физическую боль, мужчина находится в полном сознании, и его зрение постепенно проясняется. В этот момент он замечает, что другой смотрит на него. Когда их взгляды встречаются, это непохоже на то, как смотришь на другого человека, скорее, как будто смотришь на самого себя. Мужчина снова закрывает глаза, но понимает, что по-прежнему видит перед собой ту пару глаз, крайне необычных глаз. Будто бесчисленные озера соединились друг с другом в одно огромное озеро.

«Глаза этого мужчины… кажется, они похожи на фасеточные глаза? Но как у человека могут быть фасеточные глаза? Или мне это мерещится?» – думает мужчина. Человек с фасеточными глазами не собирается помогать, но и не уходит; он просто спокойно смотрит на него.

Затем мужчину почему-то охватывает сонливость, он начинает зевать. Сначала каждые полминуты, потом раз в пятнадцать секунд, потом раз в десять, потом раз в пять секунд, пока наконец не начинает зевать без остановки, из-за этого слезы катятся из глаз не переставая. А потом мужчина теряет сознание.

Через какое-то время мужчина снова просыпается. Он все еще чувствует боль во всем теле, но теперь у него хватает сил сесть, а затем и встать. Он может двигаться совершенно свободно, за исключением того, что каждый раз, когда он двигает ушибленным местом, его пронзает невообразимая боль. Как будто все, что осталось от его тела, это беспросветное отчаяние. Заметив, что человек с фасеточными глазами все еще здесь, мужчина пытается вновь попросить его о помощи:

– Если ты не поможешь мне, ничего. Но мой сын там, наверху, на утесе. Прошу тебя, спаси его.

– Я никого не в силах спасти, – ответ человека с фасеточными глазами бесстрастный, непоколебимый, решительный. – К тому же наверху и нет никого.

– Чепуха! Мой сын там, наверху! Мне все равно, кто ты, ну пожалуйста, пожалуйста, прошу тебя, ты должен спасти его! – мужчина откуда-то нашел в себе силы и закричал как ненормальный.

– Ты ведь знаешь. – Человек с фасеточными глазами смотрит на него, и его бесчисленные маленькие глаза беспрерывно мерцают. Эти глаза будто скрывают в себе, как в море, некое подводное течение, способное засосать тебя, утащить вниз тебя, утопить тебя. – Наверху вообще никого нет. Ни души.