– Я фернийка. И эмпат на всю голову, – просветила свою единственную подругу в Тенерре. – Извини, раньше сказать не могла. Сама всего пару дней как узнала.

Хватка распалась.

Уверена, Наари даже не осознала, что больше не цепляется за меня, в таком шоке она была.

Однако сделав несколько шагов в направлении, где скрывался мой глюк, я обнаружила, что она идет за мной.

От этого открытия почему-то стало легче. Настолько, что я разрешила себе вновь прикрыть глаза и сосредоточиться на ощущениях.

Попытаться.

Поскольку ощущения что-то запаздывали. Но это нормально, мне тут говорили, что эмпатией практически невозможно управлять. У меня и так удивительно мало с ней проблем.

Так вот, почувствовать что-нибудь полезное так и не получалось, зато вновь раздался писк. На сей раз требовательный, но все еще напуганный и отчаянный. Что ж тут поделаешь… Мы как раз наполовину обошли дом.

– Похоже, звук оттуда, – осторожно заметила Наари.

А говорила, ветер.

Сейчас она указывала на небольшой сугроб прямо у стены.

Будто в подтверждение ее слов, сугроб жалобно запищал.

Страх маленького существа покалывал сотней невидимых иголок. Я осмотрелась в поисках, чем бы разгрести снег, но подходящего орудия не нашла. Ладно. Значит, руками. Шагнула вперед… и была остановлена Наари.

Ее ладони засветились.

Снег начал таять.

Впервые я видела, как она использует свой дар.

В точности как брат, и в то же время не так. В магических импульсах, которые я могла ощущать лишь настолько, сколько эмоций в них было вложено, не было порывистости и страсти, чего у Эрихарда хватало с лихвой. Наари действовала медленно и осторожно. И это приносило свои плоды.

К моменту, когда снега в том месте почти не осталась, я смогла немного почувствовать ее. Сильная. Очень сильная. Но знает свое место и почти никогда не рискует. Неудивительно, что мы так легко сблизились.

Бесснежный кратер казался последствием взрыва.

Ох, там был еще и лед на дне.

– Стой. – Я придержала льдинку за руку. – Он боится.

Сопроводить словами недоуменный взгляд она не успела.

Лед с треском сломался.

Отдельные кусочки разлетелись в стороны, но не с такой силой, чтобы создать опасность для нас. Несколькими секундами позже показалась ушастая голова, шипастая шея и пушистое все остальное.

– Ой. – Меня окатило щекотным любопытством.

Подруга хмуро обозрела явление, недовольно – меня и полезла в карман за телефоном.

– Какой он милый! – Во мне вдруг проснулась маленькая девочка, которой строгие родители долго не разрешали завести котенка.

Не то чтобы мне правда не разрешали, раньше у меня и в помине не было подобных желаний.

– Мелкий еще, а уже размером с собаку бойцовской породы. – В роли строгой родительницы сегодня выступала Наари, и это ее брат еще не в курсе, что я тут творю!

Представила реакцию Эрихарда и невольно поежилась.

Тем временем льдинка сфотографировала нашу находку.

Находка переступила мягкими лапками по осколкам льда и еще чего-то и заинтересованно пошевелила ушами.

Наари железной хваткой сжала мое запястье, удерживая от необдуманных поступков, и запустила поиск.

– Ур-вур-вур, – возмутилась живность, решив, что о ней забыли.

– Стоять! – зашипела Наари на мою попытку дернуться. – Ты хоть знаешь, кого откопала?

Живность пошевелила ушами, и ее приплюснутая морда сделалась ну очень заинтересованной.

– Кого? – спросила я, понимая, что пока не выясню, меня не отпустят.

– Похоже, перед нами уррг, – сама себе до конца не веря, произнесла Наари. – Опасная реликтовая тварь. Он вымер несколько сотен лет назад и…

Уж не знаю, на что больше обиделся уррг, на «тварь» или на то, что он вымер. Но подрагивающий от возбуждения голос Наари перебило короткое «ур-р», и… домик, где мы с Эрихардом прятались, рассыпался прямо на глазах. Сложился, словно картонная поделка.

– Ллана, стой! Он опасен!

Но я уже вырвалась и, стараясь ставить ноги боком, но все равно отчаянно скользя, начала спускаться к шипастому пушистику. Тот смущенно попятился.

– Ему страшно, – пояснила для перепуганной Наари. – И он хочет к маме.

– Ур-р, – жалобно подтвердил малыш.

– Эри меня прикончит, если с тобой что-то случится, – обреченно осознала подруга и тоже полезла вниз.

А если не случится, прикончит нас обеих.

Но это будет чуть позже.

Уррг смерил ее подозрительным взглядом и попятился. Уткнулся мохнатой попой в край снежной воронки. Пушистый хвост обеспокоенно подергивался. Иголки страха ужалили меня сильнее.

– Наари, замри, – скомандовала я.

– Ты с ума сошла, если думаешь, что я позволю тебе приблизиться к нему одной!

– Ты его пугаешь.

Фиалковые глаза на умильной морде стали совершенно несчастными.

– Я? – возмутилась подруга. – Его?!

– Да.

Ой, у уррга реснички! Смешно так торчат.

А еще усы и вибриссы, как у настоящего кота.

– Ллана, у него же зубищи! – зашипела льдинка. – И шипы! И когти наверняка есть!

Есть, конечно.

Обязательно.

Непременно.

Но он дрожит и жмется к снежному краю. А мне его жалко до слез.

Отчаявшись переспорить взволнованную подругу, я просто съехала вниз. Чуть не снесла бедного уррга, чуть не вмазалась в снег, понятия не имею, как стану забираться обратно… а в остальном нормально.

– Привет, мелкий. – Я запустила озябшие пальцы в густой мех. Ой, какой теплый! – Увы, твоей мамы я поблизости не чувствую. Странно уже то, что ты здесь.

– Вуррр!

– Не бойся, я тебя не оставлю.

Осторожно, чтобы не пораниться, я обняла крупную шею и с облегчением обнаружила, что шипы еще мягкие. Совершенно не острые и не опасные, пусть и выглядят внушительно и угрожающе.

– Пожалуйста, скажи, что не собираешься тащить его в слоттерс, – взмолилась Наари, которая уже стояла в самом верху воронки.

– Ну… если хочешь, мы с ним пойдем домой пешком.

Я продолжала успокаивающе поглаживать уррга, а он неловко тыкался носом мне в рукав.

Еще пока не совсем доверял.

Но очень боялся, что уйду и оставлю его здесь одного.

– Смешно, – буркнула Наари. – Вылезайте оба! Возвращаемся.