Я глянула на свои руки. Мне почему-то вдруг захотелось рассказать ему о том, как я впервые встретила Кэла. Тогда это был тот мужчина, который мгновенно почувствовал мое одиночество и почти сразу же заполнил все свободные ниши в моем сердце. Так было… Поначалу. А вот о том, что уже было потом, рассказывать не хотелось. Не хочу делать тебе больно. Я снова отвернулась к окну. Мы опять свернули на Бей-стрит, миновали гавань, где на рейде застыли катера и лодки, лениво покачиваясь на волнах. Их паруса были спущены и скручены наподобие оконных штор. На сей раз прилив был сильным. Высокая волна оставила на поверхности лишь самые верхушки тростниковых зарослей.

Я негромко откашлялась.

– Кэл пришел в музей, где я работала. Представился работником департамента по борьбе с пожарами. Сказал, что пришел произвести проверку имеющихся в музее систем противопожарной безопасности.

Я вспомнила, как краснела и бледнела, как заикалась от робости при виде этого высокого и сильного пожарного, который, как мне показалось, даже не удостоил меня взглядом.

– В тот же вечер он пригласил меня на ужин. А через пять месяцев мы поженились.

Гиббс никак не отреагировал на мои слова. А когда я посмотрела на него, то увидела, что он о чем-то сильно задумался.

– Но самое смешное, – продолжила я свой рассказ, – что на тот момент, когда Кэл впервые явился к нам в музей, он еще официально не числился в пожарной службе. Подал заявление, но на работу еще не был принят. Уже после нашей свадьбы я, просматривая какие-то бумаги, натолкнулась и на его заявление и по датам поняла, что налицо какая-то несостыковка. А когда я попросила его объяснить мне, в чем дело, он лишь сказал, что случайно увидел меня на улице, пошел следом до самого музея и тут же придумал подходящий предлог для того, чтобы познакомиться.

Гиббс припарковал машину прямо напротив офиса Исторического общества. Переделанный на современный лад викторианский особняк с розовыми изразцами, напоминающими рыбью чешую, и зеленой крышей. Он достал ключ зажигания, но не торопился выйти, оставаясь сидеть на своем месте. Наконец он повернулся ко мне.

– Вам не показалось все это очень странным?

Я судорожно вцепилась пальцами в платье Лорелеи.

– Сначала – нет. Я даже нашла это очень романтичным. До тех пор… пока… Когда мы уже были женаты пару лет. Такое впечатление, будто…

Я замолчала, вспомнив, о ком я веду речь.

– Какое впечатление?

Как только отключился кондиционер, в салоне моментально стало душно. Я непроизвольно поднесла руку к горлу, словно помогая самой себе сделать вдох.

– Такое впечатление, будто ему, словно капризному ребенку, вдруг позарез понадобилась именно эта игрушка. Но как только он получил ее, то тут же утратил к игрушке всякий интерес. – Мы с Гиббсом встретились взглядами. – Всякий раз, когда он смотрел на меня, у меня возникало чувство, что он ожидал увидеть на моем месте кого-то другого.

Слова сорвались с моего языка прежде, чем я успела подумать о том, что говорю. И вдруг я поняла, что впервые сказала вслух о том, о чем никогда раньше не говорила. Быть может, профессия врача сделала из Гиббса отличного слушателя. А может, я и сама захотела наконец пролить свет на собственный брак, разобраться с тем, что у меня пошло не так. А потому мне было без разницы, кто именно подвернулся в данную минуту в качестве слушателя.

– Человек, о котором вы мне рассказываете, не был моим братом.

Я взялась за ручку дверцы, сгорая от нетерпения поскорее выбраться из душного салона автомобиля на воздух, каким бы тяжелым и влажным он ни был. Но металлическая ручка дважды не поддалась мне, выскальзывая из руки. Тогда на помощь пришел Гиббс. Он дотянулся до ручки и открыл дверцу. Я выбралась из внедорожника и оперлась о дверцу, тяжело дыша и чувствуя, как все мое тело покрылось испариной.

– Простите меня, Мерит! Не хотел вас расстраивать… Но просто… – Гиббс отрешенно покачал головой. – Но просто мой брат всегда сторонился девушек. Стеснялся знакомиться первым. Конечно, девчонки у него были. Сами на него вешались, а он не мог сказать им «нет». И они…

Гиббс умолк.

– Что они? – нетерпеливо спросила я.

– Они были совсем не похожи на вас. Они также кардинально отличались от тех девчонок, с которыми мы учились в школе. Само собой, ничего общего с нашей бабушкой или ее приятельницами.

– Что вы имеете в виду? – спросила я, несколько сбитая с толку такими откровениями.

Гиббс мельком глянул на часы.

– Нам пора. Иначе мы опоздаем.

Я не стала требовать немедленного ответа на свой вопрос. Лишь потому, что не была уверена в том, что так уж хочу его услышать. Мы молча направились к парадным дверям особняка.

На нас сразу же повеяло очарованием старины. Деревянные панели, запахи мастики и кедра, едва улавливаемый аромат пепла, оставшегося в каминах. Громоздкая викторианская мебель заполнила весь холл. Не приходилось сомневаться, что все предметы стояли на тех же самых местах, когда этот дом был еще жилым. Разве что сейчас на спинках кресел и стульев, обтянутых штофом, не лежали кружевные салфетки.

Синтию Барнвелл мы нашли в первой зале. Она сидела за огромным письменным столом из красного дерева на массивных резных ножках. На столе стоял допотопного вида монитор от старенького компьютера, рядом лежала клавиатура. Пока мы шли к столу, я услышала привычное постукивание клавиш: клик-клик. Женщина глянула на нас поверх очков и тут же расплылась в улыбке.

– Очень рада видеть вас обоих. Вы не представляете, в каком восторге осталась моя внучка от вашей субботней прогулки. Особенно от общения с Оуэном. Только об этом и разговоров. Хочу предупредить вас заранее. По-моему, она снова планирует очередную вылазку на природу в вашей компании.

– Мы действительно прекрасно провели время, – ответила я. – А Марис – очаровательная девочка. Я очень рада, что у Оуэна появилась подружка еще до начала школьных занятий.

Лицо Синтии мгновенно стало серьезным.

– Знаю, еще рано заводить об этом речь. Но я бы предложила вам зачислить мальчика в Академию Бофорта. И сделать это нужно как можно скорее. Я буду рада дать ему рекомендацию. Перешлю ее вам при первой же возможности.

– Благодарю вас. Но я не уверена, что Лорелея захочет определить своего сына именно в частную школу. В любом случае окончательное решение остается за ней.

Синтия нахмурила лоб.

– Не понимаю! Она проявила определенный интерес к этой школе, когда мы разговаривали с ней. И даже попросила меня прислать ей кое-какую информацию об Академии. Марис, кстати, тоже учится в Академии Бофорта, и мы просто не нарадуемся на ее школьные успехи.

Я не стала обсуждать с Синтией проблемы финансового характера, с которыми сейчас столкнулась Лорелея. В конце концов, это не мое дело. А потому я сменила тему разговора, но узелок на память завязала. Надо будет расспросить обо всем Лорелею.