Что же такого замечательного в способности младенца устанавливать подобного рода «контакт» с другим человеком? Почему открытие о том, что младенцы могут имитировать выражение лица, стало столь ошеломительной новостью? Давайте исследуем этот феномен чуть более пристально. Когда вы показываете ребенку язык, он видит ваше лицо и странный выступ, искажающий его симметрию. Конечно, когда вы высовываете и втягиваете язык, выглядит это довольно глупо. Но когда ребенок имитирует этот жест, ему приходится «перевести» то, что он видит, в некую программу моторики, чтобы его язык тоже смог высовываться и втягиваться обратно в рот.

Дети, безусловно, являются активными членами социального общения с родителями и воспитателями. Сущность этих простых взаимодействий, лишенных истинного содержания, заключается в том, что дети обретают чувство общего переживания. Такая взаимность в социальном взаимодействии помогает создать ощущение «ты и я» – ощущение того, что существуют способы общения с другими людьми.

Эти социальные взаимодействия – важнейший способ узнавать что-то о других людях. И мы с вами делаем многое, чтобы включить детей в социальный контекст. Понаблюдайте за любым родителем и его ребенком – и увидите, что взрослые совершают массу приспособительных действий, разговаривая с малышами. Во-первых, мы имитируем то, что делают малыши. Если бы мы поступали так в общении с другими взрослыми, это сочли бы грубостью. Во-вторых, мы преувеличенно гримасничаем – и если бы мы гримасничали в разговоре с другими взрослыми, это также сочли бы странностью. Мы очень широко открываем глаза и рот. Мы невероятно высоко задираем брови, мы буквально излучаем приятное волнение, ослепительно улыбаясь. В действительности же все эти преувеличения – часть обучающей программы: мы чувствуем, что все это необходимо детям, чтобы возбудить их интерес и склонить к взаимодействию с нами.

Случалось ли вам когда-нибудь бывать в помещении, где полно младенцев, например в вестибюле перед кабинетом педиатра? Когда один из них начинает плакать, его поддерживает целый хор сирен – буквально все дети одновременно начинают вопить. Такая эмоциональная заразительность – первый признак того, что младенцы способны к эмпатии: они могут осознавать чувства других и ощущать чужие эмоции. При отсутствии такого сочувствия мы были бы бесчеловечными социопатами, делающими все, что в голову взбредет, ни на секунду не задумываясь, как это повлияет на других. Эмпатия побуждает нас принимать во внимание других людей, даже когда нам это не выгодно. И проявляется она уже в колыбели.

Шерри, директор детских яслей из Коннектикута, пристально наблюдала за 22-месячными детишками, которые возвращались в помещение после ранней утренней прогулки по заснеженному дворику. Первый из них устал, капризничал и начал плакать. Следующий вошедший за ним ребенок тоже был утомлен (ведь зимняя одежка такая тяжелая!), но слезы первого малыша обеспокоили его больше, чем собственная усталость. Он доковылял до своей кроватки, взял свое одеяльце и отдал его приятелю. «Именно поэтому работа в яслях или детском садике доставляет такое удовольствие, – заметила Шерри. – Даже 2-летние дети восприимчивы к чувствам других! Они пока еще не так много говорят, но, безусловно, понимают, когда другому ребенку плохо, и часто стараются поднять ему настроение».

Лабораторные исследования подтверждают то, на что Шерри обратила внимание у себя в яслях. Когда исследователи попросили матерей 2-летних детишек притвориться опечаленными, их малыши принимались совершать удивительные поступки. Они приносили мамам свои одеяльца, пытались отвлечь их, обнимали, чтобы утешить. Как у нас устанавливается эмоциональная связь с другими людьми? Как мы учимся регулировать свои эмоции, чтобы никого не бить и не крушить все вокруг, когда мы расстроены? В сфере психологии развития привязанность и эмоциональная регуляция – две широко исследуемые области.

Обнаружение скрытых навыков

Эмпатия

Возраст: 1–2,5 года

Вы можете попытаться проследить развитие эмпатии у вашего ребенка в домашних условиях. Притворитесь, что вы сделали себе больно, и плачете – так, чтобы ребенок это понял. Что делает малыш? К 2,5 годам большинство малышей реагируют на печаль другого человека. Но если ваш малыш не проявляет эмпатии, не бойтесь, что из него вырастет закоренелый преступник! Возможно, он просто достаточно проницателен, чтобы понять, что вы притворяетесь.

Дать ребенку хороший старт в мире социума нетрудно, для этого не требуется никаких специальных занятий или видеопрограмм. Главное – взаимодействие: как можно больше взаимодействия. Однако важно, чтобы это взаимодействие было чутким: оно должно ориентироваться на сигналы со стороны ребенка. Так что когда тетушка Гертруда говорит, что нет никакой необходимости так перевозбуждать малыша, что вы слишком много играете и разговариваете с ним, и что из-за этого он никак не может заснуть, она вполне может оказаться права. Исследования ясно показывают, что дети с удовольствием участвуют в социальном взаимодействии, когда оно соответствует их социальным потребностям. Дети умеют давать нам знать, хотят они взаимодействовать или нет. Малыш, который смотрит на вас и гулит, говорит вам: «Поиграй со мной, поговори со мной». Ребенок, который отворачивается от вас, говорит: «Я устал; оставь меня в покое». Эти адаптивные социальные взаимодействия образуют фундамент для речевого взаимодействия и последующих социальных отношений. Всему свое время. Когда мы восприимчивы к потребностям своих детей и чутки к их невербальным просьбам, мы подаем им пример правильного взаимодействия.

Мать любящая или мать кормящая?

Детям нравится взаимодействовать с нами, и у них быстро развивается привязанность к тем, кто о них заботится. Матушка-природа подготовила малышей к тому, чтобы они испытывали любовь к людям, занимающим особое место в их жизни. Психологи так и называют эти отношения – отношения привязанности. Ко второй половине первого года жизни младенцы испытывают привязанность к знакомым людям – не только к матерям, – которые удовлетворяют их потребности в физическом уходе и внимании.

Зигмунд Фрейд был одним из первых психологов, которые заявили, что эмоциональная привязанность младенца к матери – это фундамент всех последующих привязанностей и взаимоотношений. Но он считал, что эта любовь – результат того, что мать утоляет голод ребенка.

Бихевиористская теория Скиннера также постулировала, что кормление является сущностью отношений привязанности – хотя и по несколько иным причинам. Скиннер полагал, что ребенок ассоциирует ослабление мотива голода с матерью, которая кормила младенца и ослабляла его стресс.

Однако в 1940-х годах психологи обнаружили, что центральной составляющей эмоционального благополучия младенцев является не столько кормление, сколько последовательное участие в их жизни воспитателей и родителей. Вопрос о том, что малышам нужно больше – материнская любовь или материнская грудь, – был впрямую исследован в ходе опытов с обезьянами в рамках ставшего ныне классическим исследования, проведенного в 1950-х годах молодым профессором из Висконсинского университета Гарри Харлоу.