— Можно примерить?

Получив утвердительный ответ, Скворцова юркнула в палатку, где полусонная принцесса расчесывала спутанные под капюшоном кудри.

— Ух, ты! — В свою очередь восхитилась та. — Чудненько! Просто на тебя сшито!

Уже смотрясь в карманное зеркальце, Марина заметила, что берет украшен небольшой серебряной брошью в виде квадрата, наискосок перечеркнутого стрелой. Такая же эмблема была вышита и на перчатках. Выйдя из палатки, девушка не преминула спросить у купца о смысле знака.

— Это, — молвил купец, — Знак Путешественников. Есть такие странные ребята. Не сидится им на месте. Шатаются по свету, якобы даже из мира в мир. Бродяги, бездельники! Вот так они приветствуют друг друга…

Тасхона сжал левую кисть в кулак, согнул руку в локте, коснувшись левого плеча, а пальцами правой руки обхватил запястье левой.

— Изображение старинной руны «йит» — Знак пути.

— Откуда вы знаете?

— Мой племянник давно примкнул к ним, неработь! Вещи он заказал для невесты, но она, хвала Знающему, не сбилась с пути, а вышла замуж за достойного торговца коврами. Здоровья молодым и детишек кучу! Вот, вещи остались… Меняемся?

— Нет, — с сожалением сказала девушка. — Они слишком дороги, я же вижу. Мне нечего предложить в придачу.

Тасхона всплеснул руками:

— Почтенная!.. Да кто их будут носить здесь, где вечное тепло?.. И мне они напоминают о беспутном племяннике! Бери, не раздумывая!

Обмен состоялся, причем каждая из сторон пребывала в уверенности, что в выигрыше именно она. Марина бережно сложила накидку, головной убор и перчатки в сумку. Пусть полежат до лучших времен.

Через три дня они достигли желанной цели. За спиной осталось кровавое закатное солнце, своими лучами касавшееся храма на горизонте. Уносились вверх стройные черные колонны, подпиравшие купол в виде перевернутой чашечки огромного цветка. А на вершине купола высилось гигантское изваяние.

Марина очень удивилась. За все время пребывания в чужом мире она ни разу не сталкивалась с изображениями божества — Знающего, как его тут называли, — и его оппонента — Приходящего, или, в полном варианте, Приходящего-к-ночи. Она особо не вникала в религиозную концепцию, но поняла один из ее принципов — высшие существа, добро и зло в конечной инстанции, не нуждаются в материальном воплощении, ибо они многолики и вездесущи. Они в каждой точке пространства, с каждым человеком, и в то же время — ни с кем.

Тем более сбивало с толку существование в восточных землях женского божества — богини Картсам. Купол храма венчала именно ее статуя из станза. Обнаженная фигура узкобедрой стройной женщины, словно собирающейся воспарить в небеса. У нее было две пары рук, и верхняя пара как бы поддерживала пурпурное покрывало облака.

Наверное, на паломников это зрелище на закате производило неизгладимое впечатление.

Лицо богини дышало покоем. И это лицо однозначно не принадлежало существу человеческой расы… Несомненно, то был след культуры твинатов.

К Марине приблизился Тха-Джар, который в последние пару дней держался от девушки на почтительном расстоянии.

— Веру в Картсам, Милостивую и Карающую, принесли с собой посланцы со звезд, так говорят легенды. — Сказал он, обратив взор своих странных глаз к статуе. — Ее последователи проповедуют, что в начале мира не было ничего, только Бесконечность и одинокая богиня. Неисчислимое время она страдала от своего одиночества, пока Бесконечность не сжалилась и не подарила ей возлюбленного — Луч Света. От союза Картсам и Света родилось зерно Жизни. Оно было столь плотным, что не выдержало собственной тяжести и лопнуло, давая начало семенам Вселенной. Из них-то и взросло все сущее. Видимо, не зря Картсам считается в Империи богиней плодородия.

«Чем не Большой Взрыв?» — Провела Марина аналогию. Вслух она спросила, как же появились Знающий и Приходящий.

— Они пришли позже. Никто не знает наверняка, когда точно. В вопросах религии я несведущ… На Востоке прижилась Картсам, олицетворяющая жизнь и добро, и целый сонм демонов, отвечающих за скверные чувства, на Западе — пара вечных антагонистов. Я сам уже давно ни во что не верю, почтенная госпожа.

И, пришпорив лошадку, Тха-Джар умчался вперед. Марина опять задумалась, почему в человеческом обличье он совершенно не пугает лошадей, но спросить напрямую постеснялась.

В отличие от оазиса, храм охранялся дюжими молодцами в прочных доспехах и при полном вооружении. Впрочем, после обмена приветствиями они беспрепятственно пустили маленький караван в тяжелые, окованные металлическими полосами, ворота. Створки ворот были изукрашены потертыми старинными барельефами, на большинстве которых явно угадывалась четырехрукая Картсам.

А сразу за воротами начинался цветущий сад, да не под открытым небом: то была застекленная оранжерея гигантских размеров. По центру тянулась аллея, по обеим сторонам которой росли апельсиновые деревья. В воздухе витал тонкий цитрусовый аромат.

В центре аллеи путников ждали еще одни ворота — куда меньше предыдущих, но гораздо более богато украшенные. Молчаливые стражи пропустили гостей внутрь, в большой полутемный зал, где их уже ждали. Как пояснил Тасхона, юноши и девушки в белых тогах — младшие послушники, в чьи обязанности входила встреча паломников и заезжих путешественников, стремящихся попасть в Восточную Империю или, наоборот, на запад — в Зорхатам.

Лошадей увели; чьи-то заботливые руки помогли разгрузить багаж. Каждого расспросили о цели поездки. Велирин хотела немедленно увидеться с главным жрецом, чтобы лично рассказать ему о причине своего визита, но ничего не вышло. Послушник, рослый молодой человек с почти детским, простодушным лицом, разъяснил, что аудиенция и разбор просьб состоится только утром. Так принято, таков порядок.

Пока что гостям предложили отдохнуть, смыть дорожную пыль, поужинать и… юноша довольно прозрачно намекнул, какие дополнительные услуги могут быть доступны. Расслабляющий массаж и так далее. Девушки с негодованием отвергли сервис такого рода, Готтар последовал их примеру без особой радости на лице. Мнение других попутчиков осталось за кадром.

Внутренняя отделка помещений отличалась простотой, без вычурности и помпезности. Отполированные до блеска стены залов, коридоров и лестничных клеток отливали розовыми и бежевыми оттенками, но преобладал все-таки белый цвет, а из материалов — мрамор, гранит, кварц. Без провожатого легко было заблудиться в прихотливых лабиринтах.

Гостям отвели отдельные комнаты со всеми удобствами: похоже, комфорт тут ценили. Мебель, хоть и немногочисленная, и не новая, была подобрана по цвету и стилю. На низком столике уже ждал легкий ужин: фрукты, молоко, горячие хлебцы с сыром и вода в глиняном кувшине. Марина с вожделением посмотрела на стоящую в углу кровать. В последние десять дней, за исключением ночи в оазисе, спать приходилось в походных условиях, а груда сомнительно чистых, пахнущих лошадьми, одеял служила не самой лучшей постелью. Скворцова долго плескалась в мраморной ванне, наконец, с сожалением вышла из воды и, завернувшись в огромное жесткое полотенце, присела к столу. Тут до ее ушей донесся какой-то шум.