На причудливом мозаичном полу был расстелен длинный отбелённый папирус. Рядом с ним стояли глиняные плошки, доверху заполненные разноцветными красками. Тайгета, стоя на коленях, склонилась с кисточкой над папирусом. Агата, ползая рядом, деловито делала замечания:

– Нет, мама, дельфин уже вынырнул. Пусть он будет синим!

Она запустила ладошку в плошку с синей краской и принялась размазывать её по папирусу. Малышка ползала по полотну, то и дело поправляя рисунок. Тайгета пыталась спорить, не отрываясь от работы:

– Может, он не весь вынырнул?

– Весь, весь, – не терпящим возражений тоном заявляла Агата. – А вода пусть будет зелёной, как будто это водоросли. Девочка обмакнула ручку в плошку с зелёной краской и вновь приступила к правке рисунка. Она с ног до головы была перемазана красками. Переползая по импровизированной картине, малышка то и дело опиралась на мать, оставляя свои разноцветные отпечатки не только на тунике, но и на теле Тайгеты.

Майюм, кашлянув, задрал подбородок, приложил сжатую ладонь к груди и торжественно обратился к кариатиде:

– Приветствую тебя, сестра…

Продолжить он не успел. Агата с визгом, растопырив перемазанные ручки, бросилась к нему.

– Майюм! Мой друг, брат атлант Майюм!

– Агата, нет! – закричал он, пятясь и выставляя вперёд руки. Но малышка уже повисла на нём, обхватив его колени и прижимаясь перепачканным личиком к его тунике. Майюм театрально закатил глаза к расписному потолку. – О, великий Посейдон!

Игорь, не в силах сдержаться, захохотал.

– Ну всё, Майюм, конец твоей чистой тунике, – сквозь слёзы проговорил он.

Тайгета, улыбаясь, поднялась с пола, поднесла ладонь ко лбу и произнесла:

– Приветствую вас, братья атланты.

В ней не было ни гордыни, ни высокомерия, которые Игорь видел в пирамиде. Перед ним стояла открытая, очень красивая стройная молодая женщина, стараниями своей дочери вся перемазанная красками.

– Майюм, – обратилась она к атланту, – не поминай бога всуе. Это детские пищевые краски из корня элохона. Спустись через террасу к океану. Вода очистит и тело, и твои заляпанные одеяния. Заодно помоешь и мою великую художницу, – кивнула она в сторону Агаты.

Майюм, ворча, подхватил малышку и направился к восточному выходу.

– Ты научишь меня держаться, стоя на дельфинчике? – пролепетала довольная Агата.

– Если будешь хорошо себя вести, – подмигнул ей Майюм.

– А если не буду? – хитро прищурилась малышка.

– Тогда нет…

Когда их голоса стихли, Тайгета обратилась к небожителю:

– Коль вы так скоро прибыли из пирамиды фараона, дело не терпит отлагательств?

Игорь был искренне удивлён. Он наблюдал за кариатидой утром, но она ни разу даже не взглянула в их сторону.

– Мне понадобится немного времени, чтобы привести себя в порядок, – проговорила она и направилась в сторону ажурной лестницы.

Через несколько минут кариатида спустилась к Игорю. На ней была тонкая струящаяся туника нежно-пурпурного цвета. Светлые волосы были гладко зачёсаны и собраны в замысловатую раковину. На месте жемчужной нити на её голове сиял тонкий золотой обруч.

«Если бы земные женщины могли так быстро приводить себя в порядок, страшно представить, сколько же у них было бы свободного времени!» – восхищённо подумал мальчик.

– Может, прогуляемся к океану? И у стен бывают уши… – произнесла Тайгета, приглашая Игоря к восточному выходу. Тот мысленно согласился с ней, вспомнив о своей кисти, оставленной у мольберта в пирамиде.

Они прошли через полукруглую открытую колоннаду и по мраморным ступеням спустились на каменную террасу. С неё открывалась головокружительная перспектива: безбрежная океанская даль и небесная лазурь, расцвеченная яркими солнечными лучами. Тайгета устремилась вниз по узкой винтовой лестнице, Игорь последовал за ней. Выйдя на берег, они медленно направились вдоль кромки океана, оставляя на мокром песке следы сандалий. Волны лениво накатывались на берег, слизывая их с белого песка.

– Тайгета, – без предисловий начал Игорь, глядя на искрящуюся воду, – в четвёртый лунный день будет принесён в жертву любимец фараона Бо.

– Первая кровавая жертва, – тихо проговорила она. – Это решение думы мудрейших фараона?

– Да. Первая жертва – преданное и любящее создание. В пятый лунный день будет принесена вторая жертва – самое чистое и доброе существо, которое, по предсказаниям, жрецов должно спасти Атлантиду.

– Агата, – в ужасе прошептала кариатида. – Вот на какой пир пригласил нас Атило!

Игорь боялся встретиться взглядом с Тайгетой.

– В шестой лунный день, – продолжил он, – будет принесена последняя кровавая жертва – самый умный и сильный атлант, умеющий говорить со звёздами.

– Ра-Та, – с горечью назвала она имя мужа.

– Да, только я не понял. В пирамиде ты говорила, что фараон держит своё слово. Он лгал? – обратился к ней мальчик и, наконец, поднял глаза на Тайгету.

Ни одна мышца не дрогнула на её красивом лице, ни слезинки не проронила кариатида, лишь в изумрудно-зелёных глазах зажегся тёмный огонек ненависти.

«Вот это выдержка»! – восхитился про себя Игорь.

– Фараон не лгал. Мёртвый атлант свободен: свободен от тела, от обязательств, от жизни. Просто я услышала то, что хотела услышать, а он сказал то, что хотел сказать… – вкрадчиво пояснила она.

Игорь продолжал:

– После этого атланты заберут всю силу Земли и всю мощь камня Туаои и станут выше богов.

– Жалкие глупцы! Земля никогда не отдаст им своей силы. Верховный жрец предупреждал этих снобов. Они погубят Атлантиду, а с ней и всё живое! – с горечью проговорила кариатида.

– Да, – подтвердил её слова Игорь, – Атлантида погибнет. Я надеюсь, у вас есть план спасения?

– Есть. И скоро ты всё увидишь своими глазами.

Они подошли к деревянному пирсу. В воде звонко смеялись Агата и дельфинёнок. Майюм, стоя на берегу, ругал обоих.

– Бублик, не двигайся! Агата, не крутись! – взывал к ним рассерженный атлант.

Игорь удивлённо уставился на детёныша дельфина. Тайгета, перехватив его взгляд, улыбнулась и пояснила:

– Назвала его так, как ты мог догадаться, Агата. Бублик – единственное имя, на которое откликается её друг.

Майюм поставил одну ножку девочки Бублику на голову, а вторую на спину.

– Агата, держи равновесие, – терпеливо объяснял он уже по десятому кругу, – Бублик, плыви медленнее.

Проплыв так метр или два, Бублик что-то весело присвистнул и стукнул хвостом по воде. Малышка со смехом кубарем свалилась в воду. Вынырнув, она поймала мордочку дельфинёнка, звонко чмокнула его в длинный нос и поплыла к берегу, о чём-то мелодично с ним пересвистываясь.