«На улице вьюга, а у нее по ложбинке между сиськами пот течет. Мне нравится его слизывать. Галка пахнет как высушенное на морозе белье. Как первая трава по весне. Как лютики в летнем лесу. Как…»

– Это ответ… или… опять просишь не останавливаться? – Кит задыхался. Сейчас как рванет!

– Я не выйду за тебя замуж!

– А если… ребеночек? Ведь с первого дня… не предохраняемся…

– Ребеночка оставлю, а ты иди…

– Куда? – Никита прижал мокрую Галку к себе. В глазах фейерверк. – Куда я без тебя…

Действительно, дурак. Как не видел? Как не замечал? Она же богиня! Кругом. Умная, талантливая, готовит вкусно… Даже не верится, что в постели всему на лету учится. Если бы простыню с девственной кровью сам не стирал…

– Дурак ты, Горелов! Разве ж так замуж зовут?

Они никак не могли отдышаться.

– А как? Встать на одно колено и кольцо в коробке протянуть? – Никита чмокнул Галю в щеку, а потом потянул зубами за нижнюю губу.

– Нэ–э–эт.

– Дом построить и дерево посадить? Так я и это могу… – похлопал пятерней по ее расслабленной попе.

– Нет. Все куда проще.

– Да?!

– Да.

Галка сползла с Никиты и пошла в ванную комнату. На попе следы от его лап.

Поплелся следом, встал под душ рядом.

– Галка, а если я скажу, что люблю тебя?

– Горячо, Горелов!

– Что, водичку попрохладнее сделать?

– Дурак ты, Никита…

В небо, как раз над домом Козловых, взметнулись три звезды, и если бы ветер не выл, словно голодный волк, можно было бы услышать радостное: «Я свободен!».

Невеста была бледна и часто выбегала в женскую комнату.

Жених же наоборот – был румян лицом и лучился счастьем. Можно сказать, его распирало от гордости.

Гости дружно кричали «горько», невеста клевала жениха в щеку и опять покидала стол.

– Пап, – Павел наклонился ниже, чтобы никто, кроме отца, его не слышал. – Если бы я не знал, что маме скоро пятьдесят, подумал бы, что она беременная.

– А так и есть, – немаленький нос Алексея Замкова плавно устремился вверх. – Месяцев через семь будет у тебя сестренка. Или братишка.

Павел уронил фужер.

Звон разбитого хрусталя вызвал новую волну возбуждения.

– На счастье! – понеслось со всех сторон. И тут же: – Горько!

Невесты за столом не оказалось, но это не остановило ни гостей, ни жениха. Павел был притянут в душные отцовские объятия, облобызан и отпущен на волю. Шаткой походкой, в коей не было вины ни шампанского, ни более крепких напитков, Павел пошел туда же, куда ушла невеста – в туалетную комнату. Умывшись холодной водой, он застыл перед зеркалом.

Через мгновение его рот растянулся в широкой улыбке.

– Вот дают!

Этот возглас восхищения относился не только к помолодевшим от счастья родителям, но и к неугомонной крылатой троице, которая выполнила страстное желание Павла вернуть мир в его семью.

– У меня будет сестренка. Или братишка, – все еще не веря, сказал он своему отображению.

Что было причиной такому неожиданному бонусу: морской воздух Испании, и радость от того, что супруги снова вместе, но случилось чудо, которое по началу приняли за отравление. Когда врачи огласили правильный диагноз, Алексей Замков в приступе всеобъемлющей любви возблагодарил небо, а потом крепко расцеловал растерявшуюся жену.

– Вырастим, – твердо заявил он.

В небе захихикали.

Конец