– А это что? Газ? Мы не закрыли кран в кухне?

Леся окончательно встала в тупик. Цветы… Шум в кухне… Гость решил приготовить подругам ужин? Или уж скорее ранний завтрак?

Но что-то подсказывало Лесе, что завтракать им с подругой, по планам их гостя, не придется. Может быть, и вообще никогда.

«Он нарочно открыл газ! Хочет нас отравить!»

Леся заметалась по своей комнате. Чем бы ей вооружиться? На глаза ей попались лыжные палки. Слишком хлипкие, но ничего, на худой конец сгодятся и они. Схватив одну из палок, Леся пальцем потрогала наконечник и зловеще улыбнулась. Острый!

Девушка начала медленно выдвигаться из своей комнаты. Она благополучно добралась до спальни Киры. И скользнула туда.

– Кира! – потрясла она подругу за плечо. – Кира! Вставай! У нас проблемы!

Кира открыла глаза, сфокусировала взгляд на Лесе и вдруг заорала благим матом:

– Мама родная! Спасите меня!

– Тихо ты! – взвыла Леся. – Что ты орешь, ненормальная!

– Ой, Леська, это ты? А я уж подумала, смерть моя ко мне пришла!

– С чего вдруг?

– А ты себя в зеркало видела?

И, развернув подругу, Кира поставила ее перед большим зеркалом, вмонтированным в дверцу шкафа. Зеркало отразило нечто бледное, встопорщенное, с бледно-зеленым лицом, одетое в длинную вытянувшуюся черную майку с черепом на груди и капюшоном сзади. На лице у Леси была питательная маска с водорослями и солями Мертвого моря. А вот майка? Откуда такая у нее взялась? Пока Леся пыталась сообразить, откуда у нее в гардеробе оказалась эта гадость с черепом, Кира воскликнула:

– А лыжную палку ты зачем взяла? Я уж подумала, что это смерть с косой!

Эта фраза заставила Лесю очнуться. О чем они тут болтают, когда у них в кухне… Но ни додумать эту мысль, ни что-либо предпринять Леся уже не успела. Дверь за их спинами скрипнула. И знакомый голос произнес:

– Значит, мои девочки все же проснулись? Очень хорошо! Хотя я планировал все провернуть тихо, но раз уж вы проснулись… Тогда поговорим!

Подруги молча вытаращились на стоящую в холле фигуру. Голос был знакомый, но исходил он от странного существа с хоботом вместо лица. Но тут человек одним движением сдернул противогаз с лица и весело ухмыльнулся:

– Что? Не ожидали меня увидеть у себя в гостях? А я вот пришел! Знаю, незваный гость хуже татарина. Но ответьте мне на один простой вопрос. Вы зачем приходили к моей матери?

Девушки затряслись мелкой дрожью. То ли от холода, то ли от страха. Человек подошел к ним ближе. И девушки буквально вжались в стену. О чем говорит этот человек? И что ему от них нужно?

Ответов на эти вопросы у них не было. Они решительно ничего не понимали. А их гость, похоже, откровенно наслаждался растерянностью подруг.

– Вечно вам больше всех остальных надо, – выговаривал он им, злорадно ухмыляясь. – Вечно вы не в свое дело лезете. Что, удивлены, откуда я про вас все это знаю? А я знаю! Мне Алекс про вас такое рассказывал!

Подруги переглянулись. Они все равно не понимали, что происходит.

– Небось думали, что я так и буду сидеть сложа руки? – продолжал допытываться у них их странный гость. – Ждать, пока вы засадите меня за решетку за убийство брата и его цыпочки? А я не таков! Если уж я что решил, меня не остановить! Мать напрасно думала, что я смирюсь с ее решением! Привыкла, старая сука, что всегда по ее прихоти получалось! Но отца больше нет. А я не намерен плясать под ее дудку! Сначала братец, а потом и она сама. Хватит! Зажилась уже на свете! Пора и другим дать пожить!

Подруги в ужасе переглянулись. Как они могли просмотреть этого человека? Ведь злоба так и перла из него! Как же они не заметили? Как же они не почувствовали?

– Что уставились? – злобно произнес их гость. – Страшно наконец стало?

Подруги кивнули. Что скрывать очевидное? Да, им страшно. Очень! Этот человек их пугает.

– Вот и правильно, что вы боитесь. Но ничего, я не сделаю вам больно. В конце концов, ведь я врач. И давал клятву Гиппократа. Так что… Все продлится одно мгновение, не больше.

Только сейчас девушки увидели на руках своего гостя тонкие белые хирургические перчатки. И тут их словно вспышкой озарило. Следы от хирургических перчаток в доме Алекса! Этот человек орудовал и там. И у Лены Костровой в гостях был он! Но зачем он убил Алекса? И при чем тут какой-то его брат?

– Ты кто такой? – вырвалось у Леси.

– А мы не знакомы? – явно глумясь над ними, произнес мужчина. – Что же, позвольте представиться вторично. Владимир Владимирович – родной или, как говорят юристы и законники, единоутробный брат вашего соседа Алекса.

Единоутробный? Это значит, Алекс и этот отвратительный тип родились от одной женщины? Мать Алекса – она же мать Владимира Владимировича? Миллионерша Ван-Хейден – мать Владимира, генерального директора клиники «Аид» и лучшего приятеля Алекса? Но почему же Алекс никогда не говорил о том, что у него есть брат?

– А он обо мне ничего не знал! – словно прочитав их мысли, заявил Владимир. – Я ведь родился двумя годами позже Алекса. Наша мамочка была та еще оторва! Бросив своего первого мужа – этого недотепу Никодима, – она недолго горевала. И быстро присмотрела себе новую жертву. Мой папуля души в ней не чаял. Пылинки сдувал со своей Ганночки. Еще бы! Ведь старый дурак был старше мамули на добрых сорок лет!

Владимир рос в странной семье. Казалось, родителям не было до него никакого дела. Мать всегда была целиком и полностью занята только самой собой. Поддержанием себя в хорошей физической форме. Красивая одежда. Модная обувь. Драгоценности. Обязательно два раза в году – отдых на каком-нибудь модном курорте. А отец… Отец не отводил влюбленного взора от молодой супруги. И мечтал быть с ней рядом всегда и везде.

Впрочем, повсюду следовать за женой ему запрещалось. Но, казалось, муж ничуть этим не огорчался.

– Иметь молодую жену – это не только удовольствие, но и тяжкий труд, – посмеивался он сам над собой. – Не уверен, что смогу протянуть достаточно долго, чтобы увидеть Ганночку старой.

Так и случилось. Папа Владимира умер, когда мальчику едва исполнилось пятнадцать. Но сын недолго прожил с мамой. Очень скоро Ганна сообщила подростку, что нашла себе нового мужа. И уезжает к нему в Америку.

– Тебя, сам понимаешь, я взять с собой не могу. Моему новому мужу не нужен чужой мальчишка. Но я оставляю тебе квартиру. И буду регулярно высылать деньги. М-м-м… Скажем, долларов двести. Полагаю, тебе должно этого хватить.

Парадоксально, но, оставшись один, подросток не попал в дурную компанию, не стал наркоманом и не пошел воровать. Напротив, он много и усердно учился. Деньги тратил исключительно разумно. И двухсот долларов ему действительно хватало на жизнь с избытком. Когда пришло время и школа была закончена всего лишь с двумя четверками, Владимир сам, без всякой протекции, поступил в медицинский институт. И послал об этом уведомление своей матери.