— Кажется да, — ответил я, мучительно ворочая мозгами и пытаясь вникнуть в сказанное. Новым взглядом окинул свои каракули и до меня начало доходить.

Нельзя сделать что-то из ничего.

А ведь я именно так и пытался поступить. Зациклился на конечной форме, и не предусмотрел, что именно будет гореть. И еще меня изначально изрядно сбивало с толку, отчего нет ни одного символа языка пламени. Нет символов камня или воздуха, воды. Нечто близкое да, но вместе с тем весьма размытое, усредненное. И ясность, точность достигается множеством дополнительных знаков.

Как представить язык, с одними глаголами и прилагательными, без существительных. Потому приходится описывать вещь, а не называть.

Сравнение очень приблизительное, но… Поразительно ведь!

Прозрение огрело по голове как увесистый булыжник. Я даже рот открыл от осознания и переосмысления того, что делал ранее. И чем на самом деле являлось искусство гнозис.

— Вижу, дошло, — хмыкнул Старик. — А теперь кое-что вдогонку, чтобы отсечь новые вопросы… Да, чисто теоретически ты можешь создать огненный шар. К примеру, настроишь процесс так, что капли воды в воздухе будут непрерывно и лавинообразно расщепляться на кислород и водород. И запретишь газам рассеиваться, сосредоточишь в ком. Разницей электрических потенциалов зажжешь искру и заставишь полыхнуть. Однако тогда будет хлопок, реакцию придется поддерживать — а это десятки сложнейших Печатей. Пяток или больше уйдет на то, чтобы разрежать пространство в одном месте и сгущать в другом. Тогда из-за разности давления снаряд полетит в нужном тебе направлении… Оно тебе надо? Ради эффектной хлопушки тратить час времени и чертову прорву энергии, а?

— А если вложить побольше? — предложил я.

— Нет! — перебил Дампир уверенно. — Пойми еще одно — Изнанка не так податлива, как кажется. Сильная Трансформа вызовет не менее мощное сопротивление, что ударит по тебе же. Либо ничего не получится. Либо откат настигнет такой, что на месяцы сляжешь в постель.

— Но должны же быть способы, — пробормотал я окончательно раздавленный.

— Есть, — согласился Дампир. — Сделать артефакт, машину. Тогда твои усилия не пропадут даром, а скорость применения возрастет. Но в случае с твоей задумкой… Зачем напрягаться, если есть такая прекрасная вещь как пистолет? Да, можно сделать нечто поэффективнее, но уйдут месяцы, подобные игрушки разрабатывают конструкторские бюро годы напролет.

— То есть я изначально пошел неверным путем? — мрачно спросил я. — И потратил время зря?..

— Ты тренировался, — сказал пират. — Нормальный процесс. Каждый через такое проходит. Но и выводы сделал опять же ошибочные. Печати созданные на скорую руку могут быть эффективным оружием. Могут! Надо просто применять мозги. Думать, как ты сможешь с минимумом затрат сил и времени достичь хорошего результата. Потому так популярны всяческие воздействия на разумы. Вроде отвода глаз, гипноза, внушений. Влиять на электрохимические импульсы в мозгу из Изнанки почему-то легче.

— Подумать… — пробормотал я уныло.

Здесь и сейчас казалось, что мир рухнул, а надежды рассыпались как осколки стекла. Новые знания расширили мировосприятие, но именно оттого руки и опустились. Я банально не знал, с чего начать и как поступить.

И Старик, по-видимому, понял мое состояние без всякой эмпатии. Досадливо кашлянул, потрепал по голове и сказал:

— Да. И я дам подсказку на первый раз. Помнишь, сказал про направленный полет огненного шара? А что будет, если пузырь вакуума и избыток давления усилить до предела, а потом разом столкнуть два подобных мешка?

Уныние и апатия завладели мной почти полностью, отрезав от реальности и заставив купаться в самоуничижении. Но угроза нового подзатыльника заставила опять скрипеть мозгами. И я представил то, о чем говорил Дампир. Прикинул так и эдак, а затем перевел в символы… и удивленно приподнял брови.

— Ого. Затрат получится много меньше, чем я задумывал изначально. И эффект будет… наверное.

— Правильно. Но тоже не лучший метод на самом деле. Я придумал навскидку. Подлинные мастера могут сдвинуть песчинку и вызвать землетрясение. Потому и нужно помимо гнозис учить и физику, химию, математику, медицину. Чтобы воздействовать на мир, его нужно постичь. А теперь, если ты жаждешь попытаться, предлагаю переместиться в центр мастерской. Никогда не занимайся такими экспериментами в ограниченном пространстве. В случае чего отдача прилетит по тебе же. Компенсаторы тут работают хуже.

Странно, но я не уловил того момента, когда нагоняй превратился в полноценный урок. Возмущаться и протестовать не подумал. И правоту признал — машины Дампира, что отражали и искажали показания поисковых артефактов Церкви, захватывали довольно ограниченную площадь. Сдуру выбить себе глаз также как-то не улыбалось.

— Да! — воскликнул я. — Хочу попробовать.

Собрав книги и бумаги, мы выбрались из угла и свалили поклажу на ближайший верстак. Затем я вышел на середину зала и замер в нерешительности.

С чего бы начать?

— Ты ведь хотел сделать комбинированную основу, — произнес Старик, уловив сомнения. — Так действуй. На сильно сложное пока не замахивайся, попытайся с простыми фигурами. А я погляжу.

Кивнув, я закусил губу. Затем уловил писк, потянулся к Той стороне разумом, волей, чувствами. И через мгновение пальцы будто омыла теплая вода, а мир залило меловым раствором. Тени и краски исчезли, оставив лишь угольные росчерки и контуры на белом фоне, рябь вокруг. Мастерская как огромный куб, очертания стен, станков и приспособлений, стеллажей и ящиков. Но ни полутонов, ни фактуры, ни теней, ни света.

Простые схемы говорите?

Вздохнув, я вытянул руки и начал рисовать прямо перед собой. Левой рукой очертил круг, потом еще и еще. До тех пор, пока в ткани Изнанки не возникло зримое проявление — серый контур. Ощутил вибрации, завершенность — и сделал хватательное движение, фиксируя в пространстве. Затем скосил взгляд и, одновременно удерживая получившееся кольцо, попытался правой рукой нарисовать треугольник. Но, как и говорил Старик, первая фигура начала терять стабильность, расплываться как колечко дыма.

Выругавшись, я сосредоточился сильнее. Вернул стабильность первой схеме, и снова взялся за вторую. И вновь с тем же результатом.

Стоит признать, Дампир прав. Рисовать и удерживать одновременно несколько основ чрезвычайно трудно. Едва отвлекался на одну, расслаивалась и стиралась другая. Но я честно пытался, потеряв счет попыткам и времени. Вникал, постигал, концентрировался сильнее.

Само чувство реальности постепенно покинуло меня. Я будто растворился в белом пространстве, стал его частью. Какой-то частью сознания воспринимал окружающее — холод, дуновение воздуха из вентиляции, стекающие по лбу капли пота, немеющие пальцы. Осознавал, что Старик терпеливо наблюдает, усевшись на первый попавшийся ящик из-под инструментов. Но сие регистрировалось лишь мельком, вскользь, а основное внимание сосредоточилось на фигурах.