— Много узнают, захотят покинуть клан, как ты, когда за тобой приехал твой отец. Если бы я вовремя заметила, как много ты читала в детстве, отобрала бы половину книг.

— Это будет их выбор, — мягко произнесла Мадлен.

— Ты давно сделала свой выбор, и что дал тебе мир за границей клана? — холодно процедила Бердайн. — Разбитое сердце и израненную душу?! А теперь ты вечно таскаешься сюда и притаскиваешь всех сирых и убогих, которые не могут жить нормально в собственном мире! Если все они несправедливо обижены, пусть их проблемы решит суд! Ты, помнится, как-то говорила, что суд — огромное достижение прогрессирующего мира и много дифирамбов ему пела. Меня отсталой тогда назвала, а наши традиции тоже.

— Решение императора в Ровении имеет большее значение, чем решение суда.

— Тогда зачем он нужен? Какая разница с тем порядком, который существует у нас в клане?

Мадлен промолчала, признавая правоту прабабки.

***

— Пустышка необыкновенная, Кирста, две негодные шпионки! Вылезайте из своей засады и мигом сюда! — неожиданно услышали девушки насмешливый и язвительный голос Верховной, и от удивления так дёрнулись, что стукнулись лбами.

Голубые и карие глаза растерянно уставились друг на друга. 

– Спелись малявки и теперь всюду и за всеми шпионят, -- видимо, пожаловалась Верховная Мадлен. — Ты почему не предупредила, что твоя пустышка такая шустрая? Я никак не могла поймать ее с поличным, — Верховная хмыкнула и высокомерно уставилась на двух взрослых девчонок, которым пришлось явиться перед грозные фиалковые очи.

Белокурая и темноволосая, худенькая и довольно крепкая, обе с обескураженными мордашками и виноватым взглядом.  Бердайн ещё специально нахмурилась, чтоб девчонки совсем прониклись, что подслушивать нехорошо. Верховная покачала головой:

— В следующий раз отправлю в яму на сутки, — строго произнесла. — Придумали тоже — за мной следить. Поняли меня?

Девушки синхронно закивали, почувствовав облегчение — в яму не хотелось. Она, вроде, безобидная, но глубокая, холодная и в ней много... пауков. Бр-р-р. Пару раз они в ней сидели уже за проказы, залезали друг дружке чуть ли не на голову от брезгливости — только подальше от пауков. Для более серьезных проступков была другая яма. Вот в неё точно нельзя было попадать ни при каких обстоятельствах. Что в ней было, для тех, кто в ней не был, было до сих пор загадкой — разглашать было запрещено. Но все, кто побывал в ней, выходили шелковые и очень послушные.

— Пустышка необыкновенная, что ты скажешь по поводу просьбы Мадлен? — Лена вздрогнула от резкого голоса Верховной. — Ты же все слышала? Что, например, сказала бы... твоя мама? — голос Фурии был ехидный и даже насмешливый, но фиалковые глаза смотрели на удивление серьезно. —  Порадуй старуху умными словами.

Лена поёжилась под пристальным колючим взглядом Бердайн.

«Тоже мне, нашлась старуха, — недовольно подумала Лена. — Больше на викинга похожа».

— Мама бы сказала, что чужого горя не бывает, — Лена настороженно наблюдала за реакцией Верховной. — Раньше, в детстве,  я не понимала того, что она хотела донести до меня. Теперь понимаю смысл тех слов.

— То есть ты считаешь, что я — Верховная Фурия независимого государства — должна проникнуться горем какой-то неизвестной пустышки и помочь ей — Фурия пристально смотрела на девушек. — Вот не помогала десятки лет людям и жила спокойно в согласии с совестью, а теперь должна понять, что жила в заблуждении?

— Я ничего не считаю, — насупилась девушка. — Вы спросили — я ответила. 

Верховная продолжала внимательно смотреть на неё. 

— Сначала я решила, что в вашем мире все по-другому, чем в нашем, но теперь понимаю, что он очень похож на наш, — поджала губы Лена, бросив унылый взгляд на удивленную сестру Мадлен. Та в недоумении переводила взгляд с прабабки на Лену.

— Похож на человеческий иномирный мир? — скептически уставилась на нее Верховная. — Ты, наверное, шутишь? 

— Ваш мир такой же жестокий, — немного резко ответила Лена. — Единственное отличие — наличие магии, которой у нас нет. А в остальном... Большинство живут, не думая о других, их не заботят чужие беды. Только сестра Мадлен беспокоится обо всех и хочет всем помочь. У нас тоже в мире есть такие люди, но их, как и в вашем, единицы. Моя мама тоже была такой — если она могла, то всегда всем помогала.

— А то, что я пустила тебя сюда, на нашу Землю, не считается? — хмыкнула Верховная. — Я не являюсь этой единицей?

Лена пожала плечами. Помогла одному человеку и хочет стать для неё такой, как сестра Мадлен? 

— Бабушка, то, что просит тетя Мадлен, это же так просто для нас, —  вдруг твердо произнесла Кирста. — Давай примем эту семью. Там же дети. Ну, что тебе стоит?

— И эта туда же, — усмехнулась Верховная. – Давайте сделаем из Земли Фурий приют для всех обездоленных пустышек, — язвительно добавила она.

Что в итоге повлияло на решение Верховной Фурии — разговор ли с Леной и Кирстой или другие какие соображения и мысли — никто не понял, но она позволила маленькой семье Торес поселиться на Земле Фурий, чем вызвала огромный ажиотаж среди своих соплеменниц.

Ровен Алан Монтегус (палатин империи Ровения), ровен Диннар Роннигус (командир полиции уже всего домена Литвин), ровен Рикард Аверин (высший аристократ и отец «пустышки» Рональда Аверина), ровен Джер Террич (высший аристократ и отец «пустышки» Марка Террича), ровен Эндрю Дарни (высший аристократ и отец «пустышки» Алека Дарни), ровен Тинар Корденис (новый глава полиции Ровении) и ещё несколько аристократов Ровении прибыли в родовое поместье герцога Аверина. 

Ночью. Тайно. Без слуг. Без громкого оповещения о данном обстоятельстве.

Через потайной проход прошли в огромный роскошный кабинет герцога Аверина, который шёл первый в колонии высших аристократов империи.

На кабинет наложили заклятие от прослушки в несколько слоев, а после расположились за большим прямоугольным столом, на котором уже стояло виски, бокалы и закуски. 

Мужчины пили виски и обсуждали дальнейшие действия их молодого тайного общества. Лица у всех были серьезные, взгляды жесткие.