— Аааааа! — Олег не выдержал и заорал от боли, и в тот же миг к нему в комнату ворвались Хотен с Настей.

Как раз чтобы увидеть, как над телом рухнувшего на спину почтаря наливается тьмой черный пузырь. А потом из него неожиданно вырвалась длинная тонкая рука, потом еще одна…Следом показалась голова, туловище — это казалось невозможным, но неизвестная девушка с длинными черными волосами и бледной кожей протаскивала себя через крошечную метку размером с ладонь на теле почтаря, чтобы в мгновение ока преодолеть разделяющее их расстояние.

«Словно кошка под дверь пролезает…» — Настя сначала растерялась, потом испугалась за своего напарника, а потом до нее дошло, что именно она сейчас видит. И девочка закричала уже вслух.

— Мара!

— Я вижу, — Хотен в отличие от Насти был готов к тому, что что-то пойдет не так, с самого начала. И, даже понимая, чем ему это может грозить в случае ложной тревоги, начал заранее собирать в своем теле всю доступную ему силу князя. — Умри!

Сотник прыгнул прямо на лезущую из тела его друга — да, наверно, сейчас их можно было так назвать — девушку. Он вложил в этот рывок весь свой опыт, все свои силы, его меч засветился, до краев наполненный заемной силой, которой было бы достаточно, чтобы изгнать из Яви даже истинное проявление того же зверя Велеса. Вот только эта девчонка, пусть еще до конца не поймавшая равновесие после перехода, смогла перехватить клинок Хотена голой рукой.

— Руби ты сам, у тебя было бы больше шансов. А так, как обычно, наши силы опять равны, — снова немного непонятно заявила она, глядя на замершего безмолвной статуей сотника.

Настя же все еще стояла в ступоре, переводя взгляд с замершего, словно лишившегося возможности шевелиться сотника на эту черноволосую девушку, почему-то неуловимо похожую на ее собственную взрослую копию, а потом на Олега… Тот все еще лежал без движения, и казалось, что даже его грудь не шевелится.

— Ты убила его… — Настя осознала, что сейчас даже не разговаривает, а фактически шипит, но это совершенно ее не смущало. — Ты убила моего… Ты убила Олега! А я убью тебя!

До этого молодой Маловой всегда говорили, что истинный ведун всегда спокоен, что его сила в равновесии. Это твердили все найденные ею книги… Чем чище твой разум, чем чище сила к тебе придет, тем мощнее будет ее проявление. Так вот оказалось, что все это сказки! Настя словно по-новому ощутила свой дар, ощутила само присутствие Даждьбога — тот хотел смерти стоящей перед ним дочери Мораны, и она хотела того же.

«Стихии, даже беспристрастное солнце, чья сила течет в моих жилах, они тоже умеют чувствовать, — поняла Настя. — И если наши чувства совпадают, если наш гнев словно поет в унисон, то пусть берегутся враги!»

Девочка не заметила, как в охватившем ее пламени сгорело без следа темное дыхание Юдаса. Оставило ее, словно его никогда и не было — и без него страх за Олега, желание хоть как-то исправить ситуацию стали еще ярче. Сдерживаемые до этого хранителем Калинова моста чувства хлынули наружу, еще больше подпитывая излучаемую девочкой силу.

— За смерть! За разлуку! Сила небесного светила рождает неугасаемое пламя, что испепелит все на своем пути! — это был очень короткий наговор, но каждое слово, произнесенное Настей, словно выжигалось в воздухе цепочкой неведомых знаков.

Из рук девочки вырвался поток ревущего света и ударил в Мару, вспыхнувшую в ответ черным пламенем. Молодая, на вид не старше двадцати лет, девушка и совсем еще девчонка — обе они в этот момент были чем-то похожи друг на друга, несмотря на столь разную силу, что наполняла их изнутри.

— Как иронично, — хмыкнула Мара, отбрасывая, наконец, в сторону свет Насти. — Ты стала высшей ведуньей прямо в этот самый миг, использовала свою силу на полную, но, как и твой друг-воин, допустила ошибку. Он пустил в ход заемную силу вместо личной, забыв о том, что сила князя и Нави всегда равны… В обычной схватке это могло бы сыграть ему на руку, но именно тогда эта малость помогла мне сдержать удар. В миг, когда я была особенно уязвима. А ты… Ты просто ошиблась со словами наговора.

— Я не могла ошибиться! — выкрикнула Настя, пробуя повторить свою атаку. Вот только тело уже не слушалось ее, замерев словно каменная статуя, и только язык и горло еще шевелились, послушные воле Мары, решившей насладиться последними мгновениями жизни этой девчонки.

«Неужели все закончится вот так вот глупо и нелепо? — метались мысли в голове девочки. — Нет, с одной стороны, все логично. Обычные смертные выступили против рожденной богиней и логично получили по заслугам. Но с другой, неужели я… неужели мы все не особенные, неужели нас не ждет какая-то великая судьба?»

Настя старалась не смотреть в сторону лежащего без движения Олега, а по ее щекам текли слезы. Наверно, последние слезы в ее жизни, потому что если наложенное Марой оцепенение дойдет до конца, то девочку уже ничто не спасет. Ведь как можно спасти камень, в который превратится ее тело?

«Как же хочется вдохнуть! — грудь Насти уже не шевелилась, она начала терять сознание, и в этот самый миг неожиданно заметила, как дернулась рука почтаря. — Он жив! Он жив, злыдень его побери! Вот что имела в виду Мара, когда сказала, что мой наговор был неправильным! Я построила его на смерти Олега, а он выжил…»

Настя все еще не могла вдохнуть ни капли воздуха, но ей неожиданно стало легче. Словно, пусть она и проиграла, еще ничего ни кончено…

— Отпусти их… — девочка успела услышать первые слова Олега, прежде чем потеряла сознание.

— Не думаю, что ты можешь ставить мне условия, — Мара повернулась к почтарю, оглядывая человека, на котором вот так неожиданно оказалась ее метка.

— А я думаю, что могу, — Олег поднялся на ноги, придерживая рукой точку на груди, где, как ему казалось, находился центр метки. Так было немного легче терпеть накатывающие на него волны боли. — Я ведь все понял. Ты сама проговорилась. Помнишь твои слова «неужели я смогу вернуться»? Я не сразу догадался, но теперь это очевидно. Ты не сбежала! На самом деле ты мечтаешь оказаться на своем берегу, но не можешь — только тот, кто перевез высшую сущность с одного берега на другой, может ее вернуть. И все эти годы ты думала, что убила тех единственных, кто мог это сделать. А потом появился я… Так вот, если ты не хочешь, чтобы я перерезал себе горло, лишая тебя шанса на возвращение, то отпусти моих друзей.

— Пусть будет так, — Мара хищно оскалилась и махнула рукой. Она могла попробовать скрутить этого наглого человека, но не видела смысла рисковать, даже совсем немного, из-за такой мелочи.

В этот же миг замершие каменными статуями Хотен и Настя очнулись, а потом яростно закашлялись, словно пытаясь побыстрее запустить свои легкие.

— Как видишь, я выполнила твою просьбу, — продолжила полубогиня. — Твои друзья пока еще не могут пошевелиться, но они больше не умирают. А теперь мы перестанем терять время и отправимся к берегу Волги.

— Еще день, до захода Солнца нам все равно не пересечь границу, — ответил девушке Олег, пристально вглядываясь в ее лицо и словно бы пытаясь понять, что же скрывается за этой замершей без эмоций маской. — А раз так, может быть, ты пока расскажешь, что же именно с тобой случилось?..