Олег Иваныч покачал головой, нет, мол, не приходилось как-то.

— Может, и возьмет вас король на охоту. — Федор мечтательно прикрыл глаза. — Вот, помнится, в прошлое лето поехали мы с приятелем, паном Ольшанским, на охоту. Взяли с собой кислого вина, на хорошее-то денег не было.

— У пана — и денег не было? — удивился Олег Иваныч.

— Конечно! Он же поляк. У них такое сплошь и рядом! Да и сам Кшиштоф, ну, Ольшанский, из загоновой шляхты — все имущество: дыра в кармане да вошь на аркане. Зато — шляхтич! Попробуй, тронь… Хоть ты сам король — все едино. Он у нашего Полоцкого воеводы на службе был, Кшиштоф-то. Мы там с ним и познакомились — я ж тож в ополчении… А в прошлое лето подался в Польшу Ольшанский… надоело, сказал, тут у вас скучно. Получил за службу деньжат — все и пропили с ним в корчме, ни медяка не осталось. Махнул утром Кшиштоф рукой — да так и поехал, без денег. Хорошо, лошадь не пропили — не смогли больше. Хороший парень Кшиштоф. Думаю, свидимся в Троках — он вполне может у королевского двора ошиваться, Кшиштоф-то, вполне… Чу! Слышь-ка!

Федор вдруг замолк, предостерегающе подняв палец. Олег Иваныч прислушался. Нет, вроде спокойно все.

— Словно где лошадь ржала, — тихо пояснил Федор. — Недалеко, у болота.

Олег посмотрел в ту сторону — тьма, кусты, деревья. На деревьях тусклые кровавые тени — отблеск догорающих углей. А ведь здесь, у костра, как на ладони…

— Давай-ка, Федя, костерок подальше разложим, — на всякий случай предложил Олег. — А этот притушим… мало ли…

— На живца ловить будем? — понимающе усмехнулся Федор, бросая в костер охапку стылой землицы…

Предосторожности были не лишними — лиходеев хватало. Лес — он и есть лес. Чаща.

Предупредив сторожу — трех воинов, заранее расставленных Олегом Иванычем по разные стороны поляны, — новый костер запалили саженях в тридцати, ближе к дороге. Сели рядом в кусты — ждать.

Ничего не дождались, замерзли только — чай, не лето, почитай, ноябрь скоро.

Олег Иваныч широко зевнул, потянулся, оборачиваясь к проводнику. Тот вдруг напрягся… прислушался… Точно! Вроде как где-то звякнуло… Показалось? Нет… вот еще раз… А между прочим, железные листья на деревьях в лесу не растут, и обычных-то мало осталось. Спрашивается, что может тут звенеть?

— Тсс! Вот они… — прошептал проводник прямо в ухо Олегу. Тот и сам уже увидал: совсем рядом с ними, и пяти локтей не будет, осторожно прокралась мимо чья-то темная тень в островерхом шлеме. Вот и снова звякнуло — нечего шеломы в лесу таскать.

— Буди всех, Федор. Я пока тут… покараулю.

Понятливо кивнув, Федор ужом скользнул к шалашам.

Занятное было зрелище. Столпившиеся вокруг фальшивого костра люди — Олег Иваныч явственно различал по крайней мере трех — озадаченно поводили обнаженными саблями. Видимо, хотели изрубить, незаметно подкравшись, — да вот фиг вам!

Разбойник в высоком шлеме — видно, главный — что-то повелительно буркнул, затем махнул рукой. Ясно было, что добыча где-то рядом, однако поди-ка поищи, в ночном-то лесу. Найдешь, может быть… от мертвого осла уши.

Яростно распинав костер, черные тени двинулись обратно к дороге… И вдруг резкое конское ржание прорвало тягучую тишину ночи!

Разбойники развернулись и, вытащив сабли, молча углубились в лес. А лошадь не унималась — ржала и ржала, зараза, видно, не докормили или почуяла близкого волка. Не важно уж было то…

Над высокими вершинами светлело небо. Скоро и утро. Хорошо хоть, здесь, в лесу — тьма. А разбойнички, видимо, решили расправиться с сонными, утра не дожидаясь. И правда — чего два раза ходить…

Рраз!

На весь лес оглушительно лязгнуло железо, как бывает, когда со всей силы пересекутся меж собой два добрых меча.

Снова лязгнуло. Кто-то вскрикнул.

Странная это была битва. Рубка на ощупь. Когда не видишь — угадываешь только — кто перед тобой, чужой или свой… Узнавали по крику.

Выхватив шпагу, Олег Иваныч бросился в гущу сраженья. Если она была, эта гуща…

Возникла впереди длинная темная тень.

— Отзовись, паря!

— То я, Онисим-воин.

— А я Олег.

— Да узнал. Вон там они, к дороге жмутся…

— Вижу.

— Пойдем, попро… Ааа!

Пораженный в шею, рухнул Онисим на черную землю… Сделав ложный выпад — больше по привычке, чем по надобности, все одно ни хрена не видно, — Олег Иваныч наугад ткнул шпагой. Чей-то тихий стон… Хруст веток. Падение… Ага! Так вам, тати ночные! От колющего удара кольчуга плохая защита.

Снова звук удара. На этот раз слева. И справа. И, кажется, впереди. Везде! Своих бы не приложить, Господи!

К утру все было кончено. Напавших оказалось не так уж и много — меньше десятка. Все окольчужены, в шеломах — вот вам шеломы в лесу — не было б их, не звякнули бы — мечи, сабли. Копий нет — неудобно в чащобе с копьями-то, да и со стрелами тоже. Значит — понятно, где-то рядом лагерь вражеский, у болота скорее всего, недаром там кони ржали…

— Глянь-ко, Онисима как приложило? Упокой его, Господи…

— Гришка, Гриш, жив ли?

— Да жив… рука болит только, хорошо приложил кто-то… А ловко ты, Федор, его копьецом-то, прям, словно святой Георгий змия…

— Панфил Акимыч, этот вроде дышит!

— Ну-ко, посвети.

Олег с любопытством подошел ближе к свету зажженного факела. Посреди поляны, прямо на недавнем кострище, вытянувшись, лежал здоровенный детина в черненом панцире фряжской работы, надетом поверх длинной кольчуги, в железных поножах и тяжелом островерхом шлеме. Лицо лежащего скрывала кольчужная маска-забрало.

— Ну-к, отцепи кольчужицу.

Кто-то из молодых воинов откинул забрало. Черная борода, прямой, чуть широковатый, нос…

Олег чуть не вскрикнул.

Силантий Ржа!

Профессиональный воин, кондотьер, не раз выручавший Олега из беды еще на пути из Тихвинского погоста! А потом, в порубе… вместе с Иваном Костромичом… И связи с новгородскими вечниками — мужиками худыми. Кажется, Силантий поговаривал про службу у московского князя? И кажется, он ее нашел.

Воин убрал факел.

— Ну, братие, неча тут боле ждать — дождемся! — вполне резонно заявил Панфил Селивантов и приказал собираться.

Наскоро схоронили убитых. Своих — двух воев, и чужих — тех аж человек пять. Срубили кресты из клена. Постояли, помолчали немного. Поехали.

На востоке, в полоцкой стороне, быстро светлело. Алела — в полнеба — заря. Подмораживало.

Интересно, узнал ли Силантия Гришаня? Нет, не должен бы… Его и рядом-то не было. Кстати… Ах, вот он… Впереди, на коне уже.

Посольский отряд тронулся в путь мелкой уверенной рысью. Впереди, весело перекрикиваясь с Гришаней, скакал проводник Федор. Панфил Селивантов задумчиво ехал позади всех. Олег Иваныч придержал коня — а ведь научился-таки ездить, и не хуже других — поравнялся с Панфилом, бросил сквозь зубы: