Или нет? Не только Вика, он тоже привык к мысли, что у него есть запасной парашют. Он лучше других знал, как трудно пробиться наверх, не имея мощной поддержки. И лучше других представлял, как тяжело оттуда падать. Что он станет делать, если его скинут с должности? Читать лекции? Спасибо, нет!

Он шагнул в кусты, они росли вплотную к дорожке. Очень хотелось закурить, но этого он сделать не рискнул.

Где-то хрустнула ветка. Телепин прислушался, звук не повторился. Существовала вероятность, что она поедет на машине, и тогда сегодня он ее достать не сможет. Машину она наверняка оставит у самой проходной.

Он вынул из кармана кусок белой веревки, сложил ее петлей и стал терпеливо ждать.

Главное – не дать ей закричать. Забор филиала совсем близко, крик наверняка услышат.

К вечеру обещали дождь. Если дождь действительно пойдет, ему в очередной раз повезет. Дождь смоет все следы. Впрочем, если оттащить девчонку подальше от дороги, ее могут не найти несколько дней. За это время дождь обязательно пойдет. Все лето льет, вряд ли теперь перестанет.

Совсем близко принялась куковать кукушка. Перестала.

Отсюда нужно сразу поехать на мойку. Конечно, его никто не заподозрит, но лучше никаких следов пребывания в этом месте на машине не иметь.

Алиби в прошлые разы у него было отличное: консьерж Валерий Иванович. Консьерж оба раза удачно жаловался на головную боль, и Телепин оба раза принес ему вместо обезболивающего снотворное. Консьерж будет насмерть стоять, что Телепин никуда из дома не выходил. Скорее всего, он будет и сам в это верить, не признаваться же, что всю ночь спал.

Послышался слабый шум электрички. Телепин подобрался. Те, кто постоянно здесь работает, давно уже прошли, но всякое бывает, ему нужно быть аккуратным.

На какое-то мгновение ему захотелось оказаться подальше отсюда, а еще лучше – вернуться в прежнюю жизнь, к нехватке денег, постоянной рабочей суете и Веронике.

Мысль была совсем мимолетной. Телепин переступил ногами и поудобнее сжал в руке веревку.

Дорога от станции петляла. Девочка сначала показалась метрах в десяти, потом исчезла, потом очутилась прямо перед ним. Он дождался, когда она отойдет на пару шагов, мягко подался вперед, мгновенно ее догнал. Накинул петлю на ее шею, другой рукой зажимая рот, упал вместе с ней в траву, в сторону от дороги.

Все шло так, как он и представлял, продумывая заранее свои движения, и он не понял, почему что-то оторвало его от бьющейся под руками девчонки, почему страшная боль пронзила плечо и почему совсем рядом он видит лицо Максима Садовникова. Он пытался отодвинуть это лицо, но тут девчонка закричала, и Телепин понял, что все кончено.

31 июля, пятница

Даша была уверена, что после всего пережитого не заснет, а провалилась в сон мгновенно и утром даже проспала.

Наверное, Максим уже рассказал Свете про вчерашний кошмар, потому что когда Даша вошла в комнату, оба уставились на нее с жалостью.

– Ты как? – запричитала подруга.

– Нормально, – улыбнулась Даша.

– Вот ужас! – Света затрясла головой, как старушка.

– Макс, – Даша поставила сумку на стол, наклонилась, чтобы включить компьютер, – как ты там оказался? Ты почему за мной шел?

– Случайно я там оказался. – Максим и Света приблизились к ее столу, Света подвинула стул и села, а Максим продолжал стоять. – Решил поехать тебе помочь. И другие дела у меня там были. Я тебя еще на платформе заметил, когда из электрички выходили. Думал сразу догнать, но очень пить хотелось. Купил бутылку воды, выпил, а ты уже ушла.

– Слушайте, может, директор с ума сошел? – резонно предположила Света.

– Кончайте, – попросила Даша. – Я хочу это забыть, а вы тут…

Света вздохнула, посидела за компьютером, куда-то умчалась.

– Максим! – крикнула Даша. – Я уйду пораньше, ладно? Сегодня Денис прилетает.

– Иди. – Максим появился в дверях своего кабинета, привалился к косяку.

– Знаешь, я видел его той ночью, – помолчав, сказал начальник. – «Скорая» от тетки уехала, я спустился к машине за сигаретами, а Телепин прямо мимо моей машины прошел…

– Почему ты никому не сказал? – грустно удивилась Даша.

Максим дернул плечом и снова исчез в кабинете.

Даше стало тоскливо. Максим не мог не предполагать, что бомбу мог подложить директор, и спокойно с этим жил. Она бы так не смогла. И сосед Гоша не смог бы.

Ехать в аэропорт было рано, но Даша выключила компьютер и вышла на солнечную улицу. День выдался теплый, даже жаркий, редкий для этого холодного лета.

Потом она долго болталась по аэропорту. А когда увидела Дениса, прорвалась к нему сквозь редкую толпу встречающих, вцепилась в его плечо и наконец заплакала.

– Ты что, Даш? – испугался муж, заглядывая ей в лицо. – Ты что? Кто тебя обидел?

– Никто меня не обидел, – шмыгнула она носом. – Я просто очень по тебе скучала.

То ли от пережитого накануне шока, то ли просто оттого, что действительно очень по Денису соскучилась, Даша не отходила от него весь вечер и все время пыталась держать за руку.

Вечером они вышли на балкон посмотреть на редкое природное явление – голубую луну. Луна оказалась не голубой, а серой, как будто изображение неба пропустили через фотошоп. Но все равно было красиво.

Эпилог

17 ноября, вторник

Вика оглядела зал ресторана, опустила глаза в меню, которое принес официант. Вообще-то ему уже пора знать, что она предпочитает, она заходит сюда не реже двух раз в неделю.

Впервые она появилась здесь месяц назад, сразу после того, как вернулась из Израиля. Отдохнуть ей было необходимо, она тогда совершенно измучилась от переживаний. У нее постоянно болело сердце, она страдала от бессонницы и была в страшной депрессии. Да еще Динка все время несла какую-то чушь про адвокатов, про следствие, еще про бог знает что, как будто специально мечтала Вику угробить.

Динка невероятно жестокая. И наверняка будет плохой матерью. Вике придется постоянно объяснять это Вадику.

Хорошо, что Вадик понял, как страдает сестра, и организовал ей отдых. К тому времени Вика уже оформила развод, и в Москве ее ничто не задерживало.

Отдых помог. Она сумела почти забыть об ужасе, который ей пришлось пережить.

Еще бы не ужас – потерять мужа! Она так любила Колю, а теперь он для нее все равно что умер. Она и подругам говорит, что Коля умер.

Сидя в этом зале впервые, Вика чувствовала себя совсем одинокой, даже слезы на глазах выступали, и она аккуратно вытирала их кончиками пальцев.

На мужчину, сидевшего за соседним столом, она, конечно, и внимания не обратила, он подошел к ней сам, наклонился и тихо спросил: