Бок о бок они идут обратно ко дворцу.

– Я уверен, Пас по тебе уже соскучился, – говорит Николо, когда между ними повисает тишина.

Беатрис фыркает, но затем берет себя в руки и робко ему улыбается.

– Честно говоря, было неплохо отдохнуть друг от друга несколько часов, – качает она головой. – Никто не предупреждает, что после замужества времени побыть наедине с собой совсем не остается. Я думала, что быть тройняшкой – тяжело, но у меня хотя бы была своя комната, своя кровать. – Она понимает, как горько это звучит, и, чтобы не выдать правду о своем браке, быстро продолжает: – Я искренне люблю Паскаля, но приятно провести мгновение наедине со своими мыслями.

– Я уверен, что они удивительны, – с легкой улыбкой говорит ей Николо.

Глядя, как лунный свет очерчивает его скулы, Беатрис колеблется. Он красивый: темные глаза и полные губы. Он весь состоит из острых углов.

Софрония всегда любила говорить, что в присутствии милого личика Беатрис начинает вести себя глупо, и сейчас сказала бы, что ей следует держаться подальше от этого опасного красавца.

Но Софронии здесь нет, так что высказать здравую мысль некому. Пока они возвращаются в уснувший дворец, кажется, даже слуги спят, потому что вокруг кроме них нет ни единой души. Это почти жутко, учитывая ту жизнь и энергию, которые обычно наполняют дворцовые залы. Но отчасти от этого становится спокойнее.

– Ты еще скучаешь по ним? По своим сестрам? – спрашивает Николо, вырывая ее из мыслей.

– Разве ты не скучал бы по Джиджи? – спрашивает она.

– Думаю, иногда. Но точно не все время.

Беатрис закусывает губу.

– Раньше я мечтала о личном пространстве, – признается она. – Когда мы росли, меня очень раздражало, что сестры так близко. Иногда мне казалось, что они душат меня. Я не могла дождаться, когда стану достаточно взрослой, чтобы уехать, оказаться здесь и увидеть столько всего нового и захватывающего.

– Ты до сих пор так думаешь? – спрашивает он.

Она тщательно обдумывает вопрос, понимая, что, несмотря на симпатию к Нико, не может ему доверять. Он просто юноша, который мечтает преуспеть, получив расположение короля. Она подозревает, что, будь у него шанс, он бы ее предал. И, хоть она уважает его за это, у него определенно не будет такой возможности.

– Я скучаю по ним, конечно, скучаю. Но Селлария – это место мечты, оно просто опьяняет. Здесь все так, как я и представляла себе в детстве. Мне всегда хотелось повидать мир.

Он смеется.

– Забавно, я тоже, но, на мой взгляд, нет ничего экзотичнее Бессемии. Как по мне, Селлария – скука смертная. Мне подавай мягкую погоду, сухой воздух да сияющие белые дворцы. Звучит, словно сказка.

– Это да, – говорит она, мягко улыбаясь и качая головой. – Есть так много мест, которые я хотела бы увидеть, если смогу: Фрив, Темарин и восточные острова, не говоря уже обо всех тех местах, для которых у нас даже нет названий.

Мгновение Николо молчит, и она беспокоится, что сказала слишком много, была слишком открыта, что она как-то напугала его.

– Иногда, – наконец заговаривает он, – мне кажется, что я настолько изголодал по миру, что, если бы мог, проглотил бы его целиком.

Рот Беатрис растягивается в ухмылке.

– Тебе придется поделиться им со мной. Половина на половину.

Он искоса смотрит на нее, и его губы растягиваются в широкой улыбке. И Беатрис кажется, что он видит ее всю, каждый дюйм внутри и снаружи. Они идут по королевскому крылу и кивают гвардейцам, стоящим у входа, которые кажутся полусонными, когда едва ли одаривают их взглядом.

– Половина на половину, – соглашается он.

Они останавливаются перед дверью в покои, которые она делит с Паскалем, но ни один из них не собирается уходить. На противоположной стене большие окна оставлены открытыми, поэтому луна и звезды заливают зал неземным сиянием.

Она хочет, чтобы он поцеловал ее, так сильно этого желает, что, кажется, может пожертвовать чем угодно ради ощущения его губ поверх своих.

– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

Она не осознает, что произнесла эти слова вслух, пока не замечает, как на его лице отражается удивление. Но затем он делает шаг к ней навстречу и протягивает руку к ее щеке. Кончики его пальцев касаются ее кожи так нежно, что она едва их чувствует.

– Я надеялся, что ты это скажешь, – выдыхает он.

– Мы не должны, – говорит она, но в то же время наклоняет лицо к нему.

– Мы не должны, – соглашается он. – Но я надеялся, что это случится.

Поцелуй неизбежен. Как только его губы касаются ее, она понимает, что этого нельзя было избежать. Они приближались к этому моменту с тех пор, как он поцеловал ее руку на свадьбе. Было глупо пытаться сделать вид, что это не так. И теперь, когда это происходит, когда его руки обвились вокруг ее талии, ее руки запутались в его волосах, а поцелую нет конца, она не может вспомнить, почему пыталась противиться этому.

В ее голове проносится шепот куртизанки Сабины. «Если ты сможешь стать тем, кем они хотят тебя видеть, во имя тебя они сожгут мир дотла».

Но в этот момент Николо, кажется, хочет ее такой, какая она есть. И ей не нужно никем становиться. И это – совершенно новая сила. Та, в которой она утонула бы, если бы могла.

Однако, когда они отрываются друг от друга и ее глаза встречаются с его, от осознания ситуации ее пронизывает дрожь. Он хочет ее, да, но она тоже хочет его. Так же сильно. А ее мать и куртизанки никогда не говорили ей, что с этим делать.

– Извини, мне не следовало… – Нико смолкает, и у Беатрис возникает чувство, что он снова хочет ее поцеловать. Однако на этот раз его разум побеждает, он отворачивается и спешит обратно по коридору, оставляя ее одну.

Она поворачивается, чтобы пройти в свои покои, но, когда ее рука хватает дверную ручку, то замечает на каменном полу под ногами что-то блестящее. Беатрис приседает, протягивая руку, чтобы прикоснуться к этому, и подушечки ее пальцев тоже начинают блестеть. У нее скручивает живот.

Что она там сказала? «Я хочу, чтобы ты поцеловал меня». Достаточно простые слова, достаточно обычная фраза. В этих словах нет никакой реальной силы.

Но в свете звезд она загадала желание, и оно сбылось. А теперь на полу, там, где она стояла, звездная пыль, и в пространстве между ее глазами уже начинает расползаться острая боль. Это похоже на похмелье, но намного хуже. Как тогда утром, когда Паскаль разбудил ее, чтобы сказать, что король хочет с ней поговорить, потому что на ее подоконнике была обнаружена звездная пыль. В такую ночь, как эта, когда она не могла уснуть.

Беатрис идет к одному из узких коридорных окон и смотрит в ночное небо, по которому пробирается Танцующий Медведь. А вон Шипастая Роза. И Руки Влюбленных, сложенные прямо над головой, но что-то с ними не так. Ей требуется время, чтобы понять, но, когда это происходит, земля уходит у нее из-под ног: на большом пальце одной из рук не хватает звезды.