Может быть, ее мать права, может, она мягкосердечная и слабая?

Но дело в том, что Софрония не чувствует себя слабой. Впервые в жизни неодобрение матери не кажется смертельным. Ее мать написала, что Софронии не подходит роль королевы. Но, судя по последним дням, это не так.

Софрония опускает письмо матери в чашку горячего чая, которую Виоли оставила на прикроватной тумбочке, и наблюдает, как слова тают, пока не становятся совсем неразборчивыми. В этот момент она чувствует удовлетворение, но знает, что ей не удастся так просто заставить императрицу замолчать.

Звездная пыль.

Это подарок, который мать Беатрис прислала ей, спрятав под фальшивым дном небольшой, украшенной драгоценностями музыкальной шкатулки вместе с запиской:

Твое время пришло. Спрячь это у лорда Савеля. Когда его поймают, совет Чезаре попробует убедить его проявить милосердие и отправить Савеля обратно в Темарин, чтобы избежать войны. Надеюсь, ты сможешь убедить его в обратном. Действуй быстро, я бы не хотела, чтобы тебя с этим поймали, голубка моя.

Беатрис ни капли не удивлена. И за два дня, прошедшие после получения подарка, она осознала, что это в любом случае было неизбежно. Императрица не позволила бы Беатрис приблизиться к лорду Савелю без причины, и нет более верного способа начать войну, чем казнить посла страны.

И все же в течение двух дней Беатрис не ходила на утренние прогулки по морскому саду с лордом Савелем, хоть и знала, что пока звездная пыль остается в ее комнате, ее собственная жизнь каждое мгновение находится под угрозой. Кроме того, ей напрямую угрожала ее мать – она прекрасно понимает, что именно об этом была последняя строчка письма. Беатрис говорит себе, что выжидает лишь для того, чтобы придумать план, что она ждет подходящего момента. Но это не вся правда.

Однако сегодня Беатрис заставляет себя встать вместе с восходом солнца. Она выходит в морской сад и находит его пустынным, за исключением одного-единственного человека, стоящего среди ярко раскрашенных водных растений. Он стоит к ней спиной, руки спрятаны в карманах.

Беатрис подходит к лорду Савелю, и каждый шаг кажется ей тяжелее предыдущего. Добравшись до мокрого песка, она снимает туфли и остаток пути держит их в руках.

– Ах, принцесса, – говорит лорд Савель, поворачиваясь к ней и выглядя слегка удивленным. – Я подумал, что надоел вам.

– Ни в коем случае, – с улыбкой отвечает Беатрис. – Просто я плохо спала последние несколько ночей и не была расположена к ранним прогулкам.

Это не совсем ложь. С тех пор, как она два дня назад прочла письмо матери, мысли не давали ей уснуть. Но она больше не чувствовала того странного беспокойства, как в ту ночь перед тем, как ее вызвал король.

– Признаюсь, я рад. Я начал о вас беспокоиться.

Это заставляет Беатрис чувствовать себя неловко, хотя она не может сказать почему. Она не уверена, что кто-то раньше о ней переживал. Возможно, ее сестры, но не больше, чем она о них. И она сомневается, что ее мать беспокоилась лично о ней.

Лорд Савель обращает свой взор к горизонту, на котором только-только встает солнце.

– Знаете, многие вещи в Селларии утратили для меня свое очарование, но эта – никогда.

Беатрис стоит рядом с ним, и в тишине они смотрят, как солнце встает, окрашивая небо и море в оттенки апельсинового и розового цветов.

– Я брал Фиделию с собой посмотреть восход солнца, – говорит он ей через мгновение. Беатрис смотрит на него, слегка нахмурившись. Он довольно часто упоминал Фиделию во время прогулок, но этого никогда еще не говорил. – Это был наш ритуал. У нее тоже имелись проблемы со сном, – добавляет он, глядя на Беатрис. – Обычно после этого она спала до полудня, и у меня никогда не хватало духу заставить ее встать раньше.

– Вы были хорошим отцом.

Может, она мало знает об отношениях отца и дочери, но определенно не может представить себе, что пойдет к матери, если не сможет заснуть. Императрица Маргаро ценит восемь часов сна превыше всего, в том числе и дочерей.

– Полагаю, был… пока не перестал, – его улыбка становится грустной. – Трудно быть родителем, неспособным защитить своего ребенка, принцесса.

Беатрис думает о флаконе со звездной пылью в ее кармане. Она знает, что ей нужно сделать – притвориться, что теряет равновесие, а затем, когда он протянет ей руку, чтобы поддержать, бросить его в карман. Это можно сделать в считаные секунды. Но она застыла на месте.

– Я не помню своего отца, – вместо этого говорит она. – Он умер, когда мне было всего несколько дней от роду. Ходят слухи, что он даже не держал меня или моих сестер, потому что был разочарован рождением дочерей.

Лорд Савель удивленно на нее смотрит, и Беатрис тоже удивлена самой себе. В этих трех предложениях она сказала об отце больше, чем за всю предыдущую жизнь.

– Я не верю, что смерть вашей дочери была вашей виной, – продолжает она, снова поворачиваясь к солнцу. – Если бы у вас был способ защитить ее, я уверена, вы бы его нашли.

Какое-то время лорд Савель ничего не говорит. Наконец, он глубоко вздыхает.

– Спасибо, принцесса.

– Я же говорила, зовите меня Беатрис, – произносит она с мягкой улыбкой.

Он улыбается в ответ, но не обращает внимания на ее слова.

– Вчера вечером я получил письмо от короля Леопольда. С вашей сестрой все в порядке, но в городе был бунт. На королевскую семью напала толпа разъяренных крестьян.

Беатрис смотрит на него с тревогой.

– Но Софрония в безопасности? – задает она вопрос, на который он уже дал ответ.

– Видимо, ее ударили камнем по голове. Здесь такая травма могла бы быть серьезной, но мне сказали, что королевский эмпирей использовал звездную пыль, чтобы быстро ее вылечить. Она в порядке.

– Слава звездам, – шепчет Беатрис.

– Скажите мне, принцесса… – начинает лорд Савель.

– Беатрис, – напоминает она ему, но он только улыбается, прежде чем продолжить.

– У ваших сестер тоже есть проблемы со сном по ночам?

Беатрис моргает.

– Прошу прощения?

– Вы сказали, что вам бывает сложно уснуть, – напоминает он ей. – Хотел узнать, есть ли у ваших сестер такая же проблема.

– Нет, – отвечает Беатрис через мгновение. – Ну, иногда у Софронии, но она всегда говорит, что это из-за того, что, несмотря на физическую усталость, у нее в голове полно мыслей. Для меня все по-другому. Наступает ночь, и я совсем не чувствую усталости, но иногда мне кажется, что я могу проспать целый день.

– В последнее время это случается чаще? – продолжает он.

Беатрис обдумывает его вопрос.

– Думаю, что так, – отвечает она, заставляя себя рассмеяться. – Это все из-за того, что я еще не совсем привыкла к Селларии. Солнце ведь светит здесь дольше, а ночь коротка.