– А у вас с «Владимиром»? – я не отводил взгляд. – Тоже прекрасные?

Мужчина откинулся на спинку стула, длинные пальцы поглаживали бока чашки. Почему-то он напомнил мне ящерицу, рассматривающую Алису в телескоп.

– Лиан, пойми, отчим не является сволочью по определению. Если ты от сожителя твоей матери не видел другого, то это не значит…

Печенина громко хрустнула у меня в кулаке. Я ничего не сказал только потому, что слова Машуры «а с другом ты тоже подерешься?» все еще звучали у меня в ушах. Сверлил доброго отчима взглядом и мысленно считал до десяти. К счастью, у Андрея хватило ума заткнуться. В неловкой тишине раздались музыкальные трели – моя спутница во всю драла горло под душем, талант развивала. По коридору прошлепали тапки, и в кухне появился Вовка с кучкой цветного тряпья.

– Вот, я тут нашел… Может, великовато…

– Спасибо, – улыбнулся Юрьевич. – Ты грязное собери, пожалуйста, в мешок и выброси.

– Стирать не будем? – удивился пасынок.

– Не будем.

Вован сгрузил одежду на стул, вытащил из шкафа черный пластиковый мешок и утопал обратно в прихожую. Карие глаза снова заползали по моему лицу. Я выдержал взгляд, хотя хотелось смахнуть его, как липкую муху.

– Я же помочь тебе хочу, дурачок, пойми. Владимир мне все про тебя рассказал…

– Все? – повторил я, чувствуя, как немеют и плохо слушаются губы. Вован – предатель, урыть его мало…

– Достаточно, чтобы догадаться, чьи пальчики у тебя на шее.

Рука у меня непроизвольно дернулась к горлу. Все правильно, мокрые ватник и свитер я давно стащил, а что недавняя семейная «беседа» оставила следы, как-то не подумал…

– Это работа взрослого мужчины. Гена – так ты его зовешь?

– Что-то не пойму, – прищурился я на Андрея, – вы психолог или патологоанатом?

– Вообще-то я логистик, – улыбнулся тот несколько растерянно, – но по образованию врач.

– А-а, – протянул я. – А что возить важнее, чем спасать человеческие жизни?

– Я не вожу, я руковожу перевозками, – спокойно пояснил логистик. – Фрукты для супермаркетов.

Только линии в углах его губ показывали, что спокойствие – всего лишь маска.

– Ну да, за это, небось, лучше платят, да и работа не нервная, – кивнул я, вылавливая с блюда увесистый грушеобразный «апельсин». – Поэтому вы души теперь взялись спасать, раз тела не можете. Сначала Вовка и его мамка, теперь друзья Вовкины на очереди… А вы не подумали, что меня спасать не надо? – У меня вдруг мелькнуло, что я повторяю слова Машуры.

– Просить о помощи не стыдно, Лиан, – Андрей среагировал так же, как и все взрослые, – сделал вид, что не слышал меня. – А я реально могу тебе помочь. У меня есть знакомый юрист, опытный и с мозгами. Завтра надо сходить к врачу, зарегистрировать повреждения, сделать фотографии – к утру синяки еще больше расцветут, жуткая будет картина. Потом написать заявление в милицию…

– Спасибо за заботу, но боюсь, из этого проекта ничего не получится, – с нажимом произнес я. Взял нож и стал резать толстую бледную кожу апельсина-мутанта. – Мне помощь не нужна, ни ваша, ничья. Зато я знаю человека, который в ней очень нуждается, – я сделал печальные глаза и ткнул ножиком в сторону ванной, откуда раздавались звуки, затмевающие «Полет валькирий».

– Твоя девушка? – вскинулся удивленный логистик.

– Знакомая, – уточнил я и сунул в рот сочную дольку, оказавшуюся удивительно сладкой. – Она одна-одинешенька в этом мире, только я у нее, но меня она не любит.

– А родители где? – недоверчиво протянул Юрьевич, в котором начал просыпаться отцовский инстинкт. По крайней мере, я на это очень рассчитывал.

– В ином мире, – прочавкал я, слизывая с подбородка сок. – Несчастный случай.

– Маша, что же, – на гладком лбу блондина залегла вертикальная морщинка, – из детского дома сбежала?

– Не, – я отхватил ножом кусок побольше, – все только что произошло. А у нее ни дяди, ни тети. Одна как перст. Опекуна бы ей хорошего. Жалко такую девчонку в приют сдавать, – и я начал расхваливать Машуру, попутно кромсая загадочный фрукт. – Умная, по-английски шпрехает, талантливая – во, поет. Летчицей стать хочет…

– Как Валентина Терешкова? – вставил Вован, вваливаясь в кухню, – видно, выполнил помоечное задание.

– При чем тут Терешкова? – Я вытер губы тыльной стороной руки. – Она ж не в космос хочет, а самолеты водить. А с детдомом какие самолеты? Вы подумаете, Андрей Юрьевич? – И я заглянул прямо в растерянные карие глаза, корча при этом умильную морду. Катька в свое время сказала, что при желании у меня здорово получается.

– О чем это? – поинтересовался Вовка, непонимающе хлопая ресницами.

– Э-э, Лиан, ты, по-моему, горячку порешь… – начал было логистик, но я уже поднялся с табурета:

– Я в душ пойду, там Машка вроде все. А вы поговорите с ней. Вот увидите, она хорошая. Ей не надо со мной. А вот с такими, как вы, надо.

На этой глубокомысленной фразе я покинул сцену, прихватив по пути сменную одежку. Машура выпорхнула из ванной мне навстречу, окутанная халатом, белыми облаками и шампунными запахами.

– С легким паром, – поприветствовал ее я. – Дуй на кухню, чаи с Юрьичем гонять. Там тебя уже дожидаются, – и запер за собой дверь.

В ванной я первым делом скинул мокрые вонючие тряпки и подошел к зеркалу с модной подсветкой. Юрьевич был прав – следы Гениных лап уже сейчас вспухли и начали синеть, утром зрелище станет и вовсе неприглядным. Да и вообще, «лук» у меня был неважнецкий – прям нарик после ломки. Бессонная ночь, что ли, сказалась? Одно утешало – Гена сейчас выглядел еще краше. Интересно, а накатает он на меня заяву, как грозился? Или спустит на тормозах?

Я прислушался. Из-за стены доносилось только неразборчивое бормотание – изоляция в квартире была добротная. Плюнув на все, я залез в ванну и врубил душ с массажной насадкой. Плескался я долго – вода-то с мылом халявные. Потом нашел аптечку и так же долго возился со сбитыми до мяса пятками – пластырем заклеивал. Напялил Вовкины разношенные джинсы, они тут же упали ниже колен. Ну, не было у меня задницы, на которой они могли бы держаться. Затолкал в штаны футболку – вроде чуть помогло.

Когда я наконец вышел из ванной, сверкая подштанниками на манер рэпера, кухня уже опустела. Я побрел по коридору в поисках живой души или свободной койки. Нашел меня Вовка.

– Пойдем, я тебе у себя постелил. На раскладушке. А Маша в гостиной уже легла, на диване.

– Молодец, вон какой стал хозяйственный, – похвалил я, заходя вслед за приятелем в просторную комнату, завешенную плакатами каких-то мрачных волосатиков в черном и рушащихся готических башен.

– Слушай, Псих… – Вован рухнул на постель и принялся стягивать слишком тесные джинсы. – А эта чикса… У тебя с ней что… ну, того?