— Катюша, выбрось из головы эту некрасивую сцену и просто забудь о ней.

— Но я…

— И я знаю, что ты ни в чем не виновата.

— Алена Игоревна, — всхлипнула девушка, — простите за этот скандал. Опять из-за меня случилось!

Катя почти плакала.

— Да что ты! Я тебе даже благодарна.

— Благодарны? — распахнула глаза Катя. — За что?

— Сегодня мне придется поставить все точки. Лоретта зарвалась. Дольше терпеть ее выходки я не намерена.

И, тепло попрощавшись с Катей, которую к этому времени вывела на крыльцо, сама хозяйка решительно повернула назад в дом.

Скандал возле гостевой комнаты к этому времени уже немного утих. Слуги сообразили, что главная зрительница отсутствует, так что тратить пыл — только понапрасну переводить силы. Все и так после ссоры чувствовали себя измученными. Все — кроме Лоретты. Эта выглядела, словно огурчик.

Бодрая, с сияющей улыбкой, она встретила поднимавшуюся по лестнице Алену Игоревну такими словами:

— Выгнали нахалку?

— Собираюсь, — многозначительно произнесла Алена Игоревна.

И взглянув на служанок, произнесла:

— Света, Тоня… Идите в комнату Лоретты, соберите все ее вещи.

Лоретта отступила на шаг. Сияющая улыбка на ее лице потихоньку угасала, превращаясь в какую-то жалкую гримасу. Но умом она еще не верила в то, что уже почувствовала своим нутром.

И потому поинтересовалась:

— Что это вы, Алена Игоревна? Переселить меня задумали?

— Да. Ты переселяешься.

— И куда?

Вид у Лоретты теперь был настороженный. Но Алену это не смутило. Она была в своем праве и знала это.

— Могу предложить тебе на выбор несколько мест. Кирпичный завод, стройка или лесные работы.

— Что еще за работы такие?

— Высадка саженцев, уход за подрастающими деревьями, присмотр за лесом.

— Чего это?.. Меня и в лес?

— Иди в лес, Лоретта, — неожиданно послышался голос тети Паши. — В лесу, может, ты еще человеком станешь.

Но Лоретта не собиралась так просто сдаваться и кинулась к хозяйке.

— Это за что же такая немилость, Алена Игоревна? Чем же я вам не угодила?

Но хозяйка ей ничего не ответила. Она повернулась и сказала:

— Чтобы уже через полчаса духу твоего тут не было. Вася… Антон… проследите за этим.

Двое охранников кивнули головами, с любопытством глядя на провинившуюся.

— Вы так просто меня не выгоните! — крикнула вслед хозяйке Лоретта. — Я к Василию Петровичу пойду… Жаловаться ему буду!

Но Алена даже не отреагировала. Кажется, она вовсе забыла и про Лоретту, и про неприятный разговор, только что состоявшийся у них.

— А я тебе говорила, — произнесла тетя Паша, — не наглей, Лоретта. Думаешь, Алена Игоревна совсем глупенькая, да? Она отлично знала, кто у нас в поместье подворовывает. Ты!

— Что же я воровала?

— Да все! Дочку свою в гостиницу пристроила, что могла, к ней туда из усадьбы волокла. И тот же стиральный порошок, и зубную пасту, и антистатик, и полироль, и даже салфетки. Что надо и не надо воровала. Ну а те деньги, что для гостиницы на покупку инвентаря выделяли, вы с дочерью на дело не тратили, а к себе в карман их клали.

— И хозяйка это все знала?

Голос Лоретты звучал даже как-то растерянно. Видимо, до сих пор ей не приходило в голову, что ее могут разоблачить.

— А то! Конечно, знала!

— Почему же раньше не уволила?

— Просто жалела тебя, жизнь твою убогую жалела. Надеялась, что ты среди хороших людей и сама со временем человеком станешь. А ты… Перебаламутила нас тут всех, грязью своей замазала. И этого мало тебе показалось, еще и поссорила, ложью своей нас опутать хотела. Лично я очень рада, что тебе уйти отсюда придется. И другие, когда одумаются, я уверена, тоже поймут, что без тебя лучше нам всем будет.

Больше Лоретту в усадьбе не видели. Но жалеть ее не надо. А напротив, надо сказать, что Лоретте работа с лесными посадками неожиданно пришлась по душе. И если первое время она по старой привычке все время ворчала и жаловалась на жизнь, то постепенно женщина стала меняться в лучшую сторону. То ли поняла что-то, то ли прежняя жизнь делала ее ворчливой и злобной, но после года работы с деревьями Лоретту было совсем не узнать. Она и улыбаться стала иначе — широко и открыто. И глазки-буравчики сменились у нее на нормальный человеческий взгляд. Да и дочери, вопреки былым прогнозам матери, сумели вновь найти себе мужей, и на этот раз вполне неплохих парней.

Одним словом, для Лоретты эта история закончилась очень даже счастливо. Чего никак нельзя сказать про Катиного дядю, которого суд хотя и приговорил к восьми годам заключения, после истечения половины срока он имел право просить условно-досрочного освобождения, но дядя и этих четырех лет не протянул.

Бушующие в нем злоба и обида на племянницу и весь мир оказались сильны до такой степени, что совершенно разрушили здоровье дяди. И через три года, когда до освобождения оставалось всего чуть-чуть, он умер в своей камере, как было написано в диагнозе, от острой сердечной недостаточности.

Катя к этому времени уже родила мальчика, которого по доброте сердечной хотела назвать дядиным именем, да муж вовремя отговорил. Назвали младенца по святцам — Матвеем.