Неужели таким образом Трейс хотел меня спасти от поисков короля? Так зачем меня искать, вот она я, в отчем доме сижу, жду.

И теперь он здесь. Приехал, несмотря на сообщение о помолвке… И что делать? Как быть? Выйти или… не стоит? Подождать? Но как? Что сказать? Как не разреветься? Как не броситься в его объятья? А если… если дракон прибыл сообщить, что всё кончено?

Занятая собственными мыслями, я как-то пропустила тот переполох, который образовался вокруг меня.

— Как приехал? — бушевал дед. — Там же охрана…

— Что он вообще здесь делает?! — возмущался отец.

— Давайте я с ним разберусь, — разминая руки, предложил Джорет.

— Всем успокоиться! — громогласно потребовала ба и отвернулась от окна, у которого каким-то чудом так быстро оказалась. Довольно кивнула и улыбнулась.

— Хорош.

— Гортензия!

— А что такого? Я же правду сказала. Маркиз на его фоне выглядит как прокисший великосветский лимон.

— Мама! — не выдержал отец.

— Ты, — ба ткнула в сторону мамы, которая бережно обнимала меня за плечи, не давая упасть, — отведи Фейтелин в жёлтую гостиную.

— Но… — попыталась возразить я.

— Не спорить! Ты, несомненно, с ним встретишься, но некоторым вредным драконам не мешает немного подождать. А что он думал? Мы кинемся к нему с радостными криками «наконец-то ты приехал!»? Ну уж нет. Мы Мандигары! Ты, дорогой, — тычок в сторону насупившегося Джо, — пойдёшь в библиотеку.

Тёмные брови брата поползли вверх.

— Это ещё зачем?

— Почитаешь что-нибудь. Но можешь пропустить пару стаканчиков.

— Сейчас утро!

— И что? Хорошее вино можно пить в любое время суток, если сильно не злоупотреблять. В любом случае тебе не стоит встречаться с герцогом… Мы позовём тебя, если что.

— Дед? — возмутился брат.

— Бабушка права.

— А мы пойдём встречать герцога.

Несмотря на моё вялое сопротивление, мама отвела меня в жёлтую гостиную, где я принялась ходить из угла в угол и растерянно шептать:

— Он пришёл… как и обещал…

Вроде надо радоваться, а сил не было. И почему так страшно и тревожно на душе? Почему от волнения горит лицо и сложно устоять на месте? Хочется то ли броситься ему навстречу, то ли спрятаться где-нибудь на краю мира.

— Ты оказалась права, милая, — мягко произнесла мама, присаживаясь в кресло.

Я кивнула и тяжело вздохнула. Как же тяжело. Надо отвлечься хоть немного. Иначе я просто сойду с ума от ожидания.

— Ба сказала правду? — спросила я, застыв у окна.

— Когда? — равнодушно спросила матушка, рассматривая свои идеальные ногти.

— Что ты была помолвлена с другим.

— Это случилось очень давно, Фейтелин, — поднимая на меня взгляд, ответила матушка.

— Но было.

Она улыбнулась, кивнув.

— Было.

— И отец украл тебя прямо с праздника по случаю помолвки? — не могла поверить я.

Улыбка стала ещё шире, а в глазах засветилось самое настоящее счастье. Такое яркое, что у меня что-то защемило в груди.

— Он миновал все охранные заклинания, перенёсся прямо в мои покои и выкрал из отчего дома.

— Наш папа?

Строгий, серьёзный и невозмутимый.

— Тогда он ещё не был отцом, — тихо рассмеялась она, — но очень хотел им стать… ох, что я говорю…

— А ты… что ты?

— Устроила истерику, отбивалась, ругалась, требовала отпустить меня, вернуть назад. Кажется, даже пару раз стукнула.

Это тоже никак не вязалось с обликом моей мамы — идеальной, аристократичной и совершенной.

— Ты любила жениха? — присаживаясь на подлокотник дивана, спросила я, жадно вглядываясь в её лицо.

— Ох, Фейтелин. Это Мандигары могут идти на поводу своего сердца, игнорируя мнение общества. Брак с Коулом был договорным. Наши семьи всё решили сразу после моего рождения. Я всю жизнь знала… знала, что Коул станет моим мужем. А нахальный лорд Мандигар, который как раз установил рекорд суточных переносов и обожал доводить меня до нервной дрожи, — невероятный хам. Мы познакомились на каком-то балу, и при каждой встрече он считал должным попытаться вывести меня на эмоции. Это было как игра, противостояние, в котором каждый из нас мечтал стать первым. Я так ненавидела его… думала, что ненавижу. Кто же знал, что до любви остался всего лишь шаг.

— И ты… ты поверила ему?

— Поверила. Хотя меня и воспитали иначе. Поверила и сбежала, сыграв тайную свадьбу без благословения родителей. Хотя, если честно, они шумели недолго. Мандигары — великий род, и породниться с ним мечтали многие.

Я кивнула и снова вздохнула, переведя взгляд на окно.

— Думаешь, мне тоже надо поверить?

— Для начала надо поговорить… Ох, Фейт, — тихонько вздохнула мама. — Всё никак не могу принять, что ты выросла. Всегда была такая весёлая хохотушка, неунывающая, яркая. Та, которая всегда смотрела на мир по-детски наивно. Но не была дурочкой. И вот ты выросла.

Я задумчиво теребила простенькое колечко, когда спросила осторожно:

— Если всё так, то почему папа решил отдать меня в жёны этому противному Салливану?

Мама хмыкнула:

— Это Энди тебе сказал? Милая, поверь, он никогда бы так не поступил. Твоя бабушка не раз грозилась отправить тебя в Обитель Душ, но не сделала же этого. И отец тоже. Мы любим тебя, Фейт. Да, скрывали правду, многого не рассказывали, но мы тебя любим.

— Ты так говоришь, словно прощаешься со мной.

— Вот ещё! — смахнув подступающие слёзы, улыбнулась она. — Герцогу Олеандру придётся очень постараться, чтобы получить наше согласие на свадьбу.

— Мама… какая свадьба… он же… — Я запуталась в словах и чувствах. В мыслях, которых было так много — не сосчитать. — Он даже… ни разу не сказал о чувствах… ничего.

— Иногда поступки и действия говорят намного больше, чем просто слова. Олеандр здесь. Он пришёл к тебе. И это после новости о помолвке.

Да, помолвка. Она клеймом горела на сердце.

— А если… если он приехал сказать, что всё кончено? — прошептала я, произнеся вслух то, что уже столько минут давило на меня.

— Фейтелин, я тебя не узнаю, дорогая. Прекрати себя накручивать. Ты Мандигар! Так что подбородок выше, взгляд спокойнее, улыбку безразличнее.

Я попыталась изобразить, но ничего не вышло.

Именно в этот момент раздался стук в дверь, которая почти сразу открылась. На пороге возник отец, он встретился со мной взглядом, едва заметно покачал головой и чуть отошёл в сторону, пропуская вперёд Алтона.