Большинство античных авторов видит здесь очередной рубеж на пути к падению Республики. Поэт Гораций, взиравший на этот рубеж с другой стороны, оказался одним из многих, кто особо выделил 60 г. до н. э., когда в одной из од описывал «времен Метелла распри гражданские», обозначая год согласно традиционной системе римского летоисчисления.[54] Катон Младший – правнук Катона Старшего (с. 246) и один из беспощадных врагов Цезаря – утверждал, что не раздоры между Цезарем и Помпеем ниспровергли Рим, а их дружба. Закулисное улаживание политических процессов в какой-то степени было хуже открытой вражды предыдущих десятилетий. Цицерон остроумно обыграл этот момент, отметив, что в записной книжке Помпея значились не только прошлые консулы, но и будущие.

Это не было таким уж полноценным захватом власти, как намекают перечисленные выше комментаторы. Между членами триумвирата возникали разногласия, проявлялись напряженность и соперничество. Даже если у Помпея и была записная книжка со списком будущих консулов, кого желала видеть на этой должности «тройка», выборный процесс порой брал верх над триумвиратом и приводил к власти совсем других кандидатов. Тем не менее они смогли провернуть свой план. Цезарь был избран консулом на 59 г. до н. э. и среди прочих мероприятий в стиле, сильно напоминающем программы действий более ранних радикальных трибунов, выступил с законодательными инициативами от имени двух других членов триумвирата. Он также обеспечил себе военное командование в Южной Галлии с последующим присоединением обширных областей по ту сторону Альп.

На протяжении большей части 50-х гг. до н. э. на махинациях этой «тройки» держалась вся римская политика, несмотря на то что Цезарь лишь изредка наведывался в Италию, а Красс так и не вернулся из кампании, которую он развязал в 55 г. до н. э. против Парфянской империи (основная часть ее располагалась на территории современного Ирана, и во многих отношениях новый враг заместил Митридата в римских страшилках). Ранняя смерть Красса отчасти мешает по достоинству оценить его роль и значение в составе трио. История его поражения с кровавым обезглавливанием и унизительным захватом армейских святынь – боевых штандартов – долго оставалась на слуху. Решающую победу парфянам принесла в 53 г. до н. э. битва при Каррах, городке на теперешней границе между Турцией и Сирией. Голова Красса была отправлена в качестве трофея в резиденцию парфянского царя, где послужила реквизитом в качестве головы трагического персонажа Пенфея, обезглавленного матерью, при постановке пьесы Еврипида «Вакханки» (любопытно, что греческая трагедия ставилась при парфянском дворе). Штандарты оставались почетной частью добычи парфян до тех пор, пока император Август при помощи искусной дипломатии не вернул их в Рим в 19 г. до н. э., преподнеся это как крупный военный успех.

Противоречия этого времени – середины I в. до н. э. – запротоколированы в мельчайших подробностях во многом благодаря ежедневным письмам Цицерона, полным неподтвержденных слухов, догадок, намеков на заговор, полуправды, сплетен, ненадежных домыслов и предчувствий. «За положение государства с каждым днем страшусь больше» или «немного пахнет диктатурой», – повторяет он из письма в письмо среди более практичных замечаний о ссудах и долгах или громкой новости о дерзкой, хоть и кратковременной, высадке Цезаря в Британии. Читая эти слова, мы можем себе представить политическую жизнь, какой она была на самом деле, и это редчайший случай для античности, да, пожалуй, и для других времен до XV в. Эти письма, однако, часто нагнетают ощущения смятения и упадка или, по крайней мере, создают такую картину, которую трудно сопоставить с предыдущими периодами. Каким бы беспорядочным и беспощадным мог показаться мир Сципиона Африканского и Фабия Кунктатора, если бы сохранились их частные письма или записки, а не только ретроспективные сочинения Ливия и других. Более того, обилие высказываний, принадлежащих перу Цицерона, с его личными мнениями и предубеждениями с трудом позволяет смотреть на вещи другими глазами.

45. Серебряная монета, выпущенная при Августе, запечатлела эпизод возвращения парфянами римских штандартов, захваченных во время битвы при Каррах. Парфянин, покорно вручающий штандарт, одет в типичные восточные шаровары. Фигура на аверсе, соответственно, – богиня Чести. На самом деле это была, скорее, ловко заключенная сделка, чем военная победа римлян

Карьера Публия Клодия Пульхра – наглядный тому пример. Впервые Клодий скрестил шпаги с Цицероном во время скандала в конце 62 г. до н. э., когда на торжественном религиозном празднике, устроенном женой Цезаря, где полагалось присутствовать лишь женщинам, обнаружился мужчина. Некоторые заподозрили, что это было, скорее, любовное свидание, чем озорная выходка, и Цезарь предусмотрительно поспешил развестись с женой, дав при этом знаменитое объяснение про жену Цезаря, которая должна оставаться «превыше подозрения». Клодий был предан суду, где Цицерон предстал главным свидетелем обвинения. Кончилось дело оправданием и вековой враждой между Клодием и Цицероном, который предсказуемо, но, вероятно, ложно настаивал на том, что лишь солидный подкуп спас любителя розыгрышей от обвинительного приговора.

Своей репутацией законченного злодея Клодий почти целиком обязан враждебности Цицерона. Он остался в истории как полоумный патриций, который не только выхлопотал усыновление плебейской семьей, чтобы иметь возможность стать трибуном, но и довел дело до абсурда, выбрав себе приемного отца моложе, чем он сам. После избрания трибуном он незамедлительно добился изгнания Цицерона за жестокие преследования сторонников Катилины, предложил ряд законов, расшатывавших основы римского правления, и учинил террор на улицах города с помощью своей частной «армии». Рим избавился от этого чудовища только в 52 г. до н. э., когда его убили в драке с рабами одного из друзей Цицерона, во время так называемой битвы при Бовиллах. Другая сторона этой истории, глазами Клодия, не сохранилась. Не стоит сомневаться, что на обратной стороне «медали» был бы портрет радикального реформатора в духе Гракхов (один из законов Клодия предполагал раздачу зерна совершенно бесплатно), погибшего от самосуда реакционера-головореза и его приспешников. Даже Цицерон в качестве защитника не смог добиться оправдания своего друга, обвиненного в этом убийстве, и тому пришлось стать соседом Верреса в марсельском изгнании.

В политике 50-х гг. до н. э. удивительным образом перемешались обычная коммерция, гражданский разлад и изобретательные или отчаянные попытки адаптировать традиционные правила политической игры к развивающемуся кризису. Как, к примеру, можно понять Цицерона, разрабатывавшего в конце 50-х гг. до н. э. в тиши своего кабинета теорию римского политического устройства в стиле, свойственном Полибию, в то время как всего в ста метрах от его палатинского дома все чаще разгорались беспорядки на Форуме, случались вспышки насилия, поджоги, включая возгорание здания сената от погребального костра на похоронах Клодия? Может быть, он хотел таким образом восстановить порядок, хотя бы только в своей голове? Другие пытались предпринять более практичные шаги и применяли некоторые смелые новшества. В 52 г. до н. э., к примеру, после убийства Клодия Помпей был избран единственным консулом. Вместо того чтобы назначить диктатора для преодоления кризиса, сенат, не забывший диктатуру Суллы, решил отдать в одни руки должность, которая по определению всегда была коллегиальной. На этот раз риск оправдал себя. За считаные месяцы Помпей не только навел порядок в городе, но и нашел себе коллегу, хотя и в своем семейном кругу: это был его тесть.