– Ну конечно! – Алина вскинула подбородок. – Ты же читала заметки Бабули. Управление Погодой располагает Заклинанием подчинения…

– Ах, еще и Бабуля, – Федор Ветрович закашлялся от возмущения, налил воды из графина и принялся торопливо пить, обливаясь.

– Зачем? – спросила Маша. – Зачем вы создали моего двойника? Как, когда?

– Когда ты, моя дорогая, начала говорить о секретных вещах и демонстрировать ужасающие способности. Когда мы не смогли принять у тебя артефакт, как полагается, и уговорить тебя не вредить нашему миру…

– Я не собиралась вредить…

– Я приказал своему помощнику обезвредить тебя. Он забрал твою одежду и твои волосы, чтобы я смог сделать полноценную Куклу и активировать Заклинание подчинения. Таким образом я рассчитывал получить и артефакт на его законное место, и нового героя, помощника Управления и людей. Но я ошибся. Копия всегда обладает теми же чертами характера, что и оригинал. Я полагал, что твои недостатки вызваны дурным воспитанием, и принялся сам воспитывать твоего двойника. Однако же девочка была испорчена изначально, и она сбежала от меня в Большом Торте. И с тех пор нет от нее покоя ни днем, ни ночью! Сколько бед она натворила, сколько имущества разрушила, и все благодаря твоим собственным дурным наклонностям!

– Отпустите меня, – попросила Маша. – Я хочу с ней увидеться, я с ней поговорю, она все исправит!

– Ты уже отработанный материал! Я трачу на тебя столько времени, на сколько хватает моего милосердия, ни больше ни меньше!

– В смысле?

– Ты уже не можешь двигаться, еще несколько минут – не сможешь разговаривать. Мне надо этими ребятами заняться, а ты лежи – привыкай. Это навсегда…

Маша обмерла. Она попыталась сесть, но только завозилась на кушетке. Денис и Алина бросились к ней, но что они могли поделать? Ее тело больше не подчинялось ей.

«Господи, неужели это все? Все, что я делала, все миры, что я прошла, вся моя жизнь должна была окончиться вот так? А как же мама, папа, Андрей, я их больше не увижу», – подумала девочка, и по щекам ее побежали слезы. Мыслям в голове стало тесно, и будь у нее чуть побольше сил, она бы сейчас швырялась вещами и крушила хрустальные стены. Обеспокоенный Денис дотронулся до ее руки, но она ничего не почувствовала.

– Теперь о вас поговорим. Алину я отправляю под домашний арест. Разумеется, никакой гимназии и первые два года ты проведешь в наручниках. Дальше посмотрим на твое поведение. Это просто ужас, что ты творила в последнее время. Я тебя люблю, но есть пределы всему, даже родительскому терпению! От Дениса же мне придется избавиться, он знает слишком много тайн Управления Погодой и нашей семьи. Для твоего же блага, Алиночка… – бормотал Федор Ветрович, уйдя из поля зрения Маши.

Алина пыталась ему возражать, она бегала за ним по комнате, и голоса ее и Федора Ветровича то приближались, то отдалялись. Она снова и снова пыталась привлечь внимание отца к своему отчету по деятельности фабрик, но тот и слушать ничего не хотел. Он явно все решил задолго до того, как ребята пришли в его кабинет, и уговоры дочери только сердили. Федор Ветрович чем-то постоянно громыхал и звякал, Маша не видела чем, но Алина явно нервничала, и в конце концов в ее голосе зазвенели слезы.

– Не трогай меня! – крикнула она, отбегая туда, где лежала Маша, где Денис безуспешно растирал ей холодеющие руки и ноги. Маша заметила, что на одной руке у Алины болтаются наручники. Федор Ветрович не успел или не сумел надеть их на нее как следует.

Громыхание и звяканье стали отчетливее и страшнее, казалось, что они раздаются повсюду – за стенами, на крыше, под полом. Маша видела перед собой только лица Дениса и Алины – бледные – и сине-зеленые двери за их спинами. Вдруг Алина прислушалась и улыбнулась. И до чего это была злая улыбка…

– Ты кое-что забыл, папа, – весело сказала она. – Чем слабее наша Маша, тем сильнее Кукла, созданная тобой.

В эту секунду двери за ее спиной взорвались. Алина упала на Машу, но той не было больно. Сквозняк чувствовала только холод и слабость. А Денис успел закрыть собой и Машу, и Алину.

Алина обернулась, скользнув кудряшками по Машиному носу. Денис медленно сполз на пол. Маша увидела за ним в проходе среди опасно торчащих осколков девочку с длинными волосами, в белом свитере, черном жилете и черных брюках. Вернее, это когда-то был белый свитер и черные брюки. В данную минуту одежда была изодрана и запорошена сине-зеленой пылью. Глаза у девочки чуточку светились, волосы развевались.

– Управитель, – весело сказала двойник. – Я тебя нашла. И на этот раз я готова к встрече!

– Ты не справишься со мной, дурочка. Я Управитель, а ты кто? – Федор Ветрович вышел из-за стола, и теперь Маша могла его видеть.

– Я Сквозняк! А ты глухая тетеря! – воскликнула двойник и щелкнула пальцами. В ее руках оказались розовые пушистые наушники Федора Ветровича. Взмахнув ими, двойник завизжала так, как это умеют только девчонки. Мужчина вскрикнул и упал на колени, зажав уши руками.

– Папочка, – не своим голосом закричала Алина и бросилась к нему. По дороге споткнулась о руку Дениса, посмотрела на него и завопила. – У него кровь! Он ранен!

А двойник в эту минуту посмотрела прямо на Машу. Сначала она округлила глаза, а потом вдруг обрадовалась так, словно ничего в своей жизни больше не ждала с такой же силой, как их встречи. Она отшвырнула наушники, подбежала к Маше и обняла ее, приподняв с лежанки.

– Отпусти ее, скотина! – взвыла перепуганная Алина.

– Все нормально! – ответила за Машу ее двойник. – Я ее не обижу!

– Как они? – спросила Маша слабым голосом. – Что с ними?

– Денис ранен осколком двери, а папа без сознания. Ему больно! – в голосе Алины было отчаяние. – Уши его больное место, откуда ты это узнала?

В этот момент в дверях показались вороноголовые. Двойник обхватила Машу одной рукой, а другой щелкнула пальцами. Маша зажмурилась, и в лицо ей дунул ветер.

Ветер плакал тонко и безутешно, и колокольчики вторили ему печально, и тихо подвывали Эоловы арфы. По Машиным щекам текли слезы, и это было странно – девочка не собиралась плакать, они текли сами собой, словно из глаз внезапно полил дождь. Легкое дыхание ветра касалось ее мокрых щек, шевелило спутанные волосы.

– Открой глаза, все хорошо, мы одни, – тонким голосом сказала двойник.

– Неужели у меня такой голос? – ответила Маша и открыла глаза. Двойник улыбалась, приблизив лицо так, что Маше захотелось откинуться назад, вот только двигаться она больше не могла.

– Где мы? – спросила девочка. Двойник отодвинулась, давая ей осмотреться. Кругом были сине-зеленые кристаллы и темное-темное небо.

– На самой верхушке Управления. Это кристалл-украшение на крыше Радужной башни. Если свеситься, можно заметить край смотровой площадки, куда шла та лестница с запертым люком. Помнишь, в комнате, где ты была только что? Когда я только прибыла в этот город, я сразу нашла это место при помощи фонарика колокольцев, как самое безопасное, и послала маячок рогаткой!