– Он торчал из кармана! – поспешил оправдаться Хризопразов.

Я одарила его сумрачным взглядом и продолжила:

– С моего собственного мобильника вы звоните на домашний аппарат Полуянца и таким образом определяете входящий номер. Заодно для следствия остается лишнее подтверждение того, что вороватая «ночная бабочка» была знакома с «убитым».

Однако следствие находит другого подозреваемого. Им становится коммерсант-передвижник Дмитрий Иванович Касаточкин. На допросе он рассказывает о серебряном кинжале с ручкой в виде кошачьей головы и о молодой женщине в черном пальто, но это воспринимается как бред, потому что Ашот Гамлетович Полуянц убит вовсе не кинжалом. Ему размозжили голову принадлежащим гражданину Касаточкину каталогом «Гюнтер» в фанерной обложке.

– Так его все-таки убили? – ахнул Хризопразов. – Но кто?

– Бандиты Папы Смита, кто же еще! – уверенно сказала я и посмотрела на Алку. – Помнишь, мы с тобой думали: какая корысть кредитору убивать должника?

– И ты сказала: «А что, если должников было двое?» – вспомнила Трошкина. – Убийство Полуянца должно было показать Томочке, что дело крайне серьезное, чтобы она ради собственной безопасности поспешила с выплатой долга!

– Она и поспешила, – согласилась я. – Дойная корова в лице Куконина у нее уже имелась, нужен был только повод, чтобы выжать из него деньги. И хитрюга Томочка, притворявшаяся дурочкой, быстренько провернула другую аферу – с липовым изнасилованием.

– Погоди-ка, раз в милиции приняли Томочкино заявление, значит, было медицинское свидетельство! – возразил мне Денис.

– Было, – кивнула я. – Ушибы, ссадины, царапины – все имелось. Думаю, Томочка сама организовала себе эти мелкие травмы.

– Ну, все она сама себе организовать не могла! – переглянувшись с Зямой, заявил Денис. – Видишь ли, ушибов мало, врач должен был засвидетельствовать… Как бы это сказать поделикатнее…

– Контакт? – подсказала я щадящее слово. – А контакт был, как же без него! Только бедолага Куконин не имел к нему никакого отношения. Контакт Томочка осуществила с соседом Саней. Парень был влюблен в нее, так что уговаривать его не пришлось.

– Томочка переспала с соседом, надавала себе по мордасам – и в милицию, подставлять Куконина? – не особенно выбирая слова, уточнила Алка. – Надо же, какая непорядочная девушка!

– Была, – напомнила я. – Бандиты Смита убили Томочку сразу, как только она отдала им десять тысяч долларов, принесенные ей юристом Куконина. Влюбленный юноша, отиравшийся под дверью Томочки, видел преступников, побежал за ними вдогонку и был сбит машиной.

– Черным джипом Папы Смита, – задумчиво сказал Зяма. – Пришлось Смиту заявлять об угоне. Кстати, нашли эту машину или нет?

– Стояла пустая, с открытыми дверцами, вырванной аудиосистемой и замызганным салоном на городской свалке, – ответил Денис. – Угонщика, само собой, не нашли.

– Отвертелся Папа Смит! – резюмировала Алка.

– Ничего не отвертелся, Косой и Длинный его утопят, – уверенно казал Денис. – У нас так давно хотят отправить Смита за решетку, что сойдет любой повод. Организация двойного убийства тоже вполне годится. Аль Капоне вообще за нарушение налоговой декларации посадили!

– Налоговая декларация! – фыркнул осмелевший Леонид Максимович. – Да кто платит налоги?

– Слушайте, Хризопразов, непорядочный вы человек! – обратился к хозяину дома суровый Денис. – Скажите, зачем вам понадобилось лепить гнусную визитку с Инкиным лицом при чужом теле? Для пущей убедительности версии о краже кинжала, что ли?

За Хризопразова ответила я:

– Нет, визитка Леониду Максимовичу понадобилась для другого!

Хризопразов снова притих.

– Визитку «ночной бабочки» Леонид Максимович отдал своему старому приятелю Лапочкину, старательно расхвалив профессиональное мастерство жрицы любви. Он знал, что приятель не удержится от соблазна и непременно пригласит прелестницу к себе. Таким образом была подготовлена почва для еще одного любительского спектакля криминальной направленности. – Я посмотрела на побледневшего Хризопразова и душевно попросила:

– Леонид Максимович, отдайте нам слона!

– Слона? – заозирался удивленный следователь Палкин.

– Надеюсь, вы его не разрезали? – спросила я. – Нет, конечно! Вы же коллекционер.

– Вы коллекционируете слонов? – недоверчиво спросил Палкин и почему-то посмотрел на встроенный шкаф. Видимо, это был единственный предмет мебели, в представлении следователя более или менее подходящий для хранения коллекции хоботных.

– Мужик, верни слона по-хорошему, и мы замнем это дело! – с разбойной лаской в голосе предложил Зяма.

– Лапочкину мы ничего не скажем, а вороватому секретарю, любителю приправлять вино снотворным, просто морду набьем! – добавила я.

И искательно посмотрела на своего милого:

– Ведь набьем же?

Денис убежденно кивнул, а Руперт сказал:

– В четыре руки! – и показал деморализованному Леониду Максимовичу арбузный кулак.

Этот жест окончательно решил дело. Морально раздавленный Хризопразов, сутулясь, прошел в кабинет и вернулся оттуда с трогательным клетчатым узелочком.

Я приняла увесистый сверток, развернула носовой платок и показала присутствующим белую, с золотисто-розовым отливом фигурку слона – в чеканной золотой попоне, в подобии золотого чепчика на голове и с золочеными бивнями.

– Смотри-ка, а этот слон тоже в доспехах! – обрадовался Руперт. – В панцире, в шлеме, с металлическими бивнями!

Он протянул руку, ласково погладил миниатюрную слоновью спину одним пальцем и поднял голубые глаза на убитого горем Хризопразова:

– А вы знаете, что боевой слон незаменим при борьбе с пешими бармаглотами?

Леонид Максимович взялся за сердце и тихо опустился на стул.

– Я, признаться, не знаю, как выглядит стая бегущих враскачку бармаглотов, – доверительно сказала мне Трошкина, – но, глядя на эту троицу, что-то такое себе представляю!

Сквозь стакан с водкой и тоником она благосклонно созерцала суету Зямы, Дениса и Руперта у дорожки, ведущей к симпатичным стройным кеглям. Взлохмаченные, раскрасневшиеся парни скакали и шумели, как мартышки при дележе бананов.

– Хорошо-то как! – расслабленно вздохнула я, отхлебнув из высокого стакана, наполненного жидким золотом коктейля «Мечта мулатки».

Мы закатились в кегельбан, чтобы просадить гонорар, который великий АС Роберт Артурович получил от признательного господина Лапочкина за возвращение ему нефритового слона. Мы с Алкой и Денисом при этом шоу не присутствовали, но Зяма в красках расписал, как Лапочкин со слезами на глазах любовно прижимал к своей впалой груди священного слона, а предатель и двурушник – помощник Виктор – на заднем плане с досадой и тревогой грыз ногти. По словам Зямы, кульминацией спектакля стал ответ великого АСа на закономерный вопрос о том, а где же, собственно, был найден блудный слон. Красиво пожав плечами, Великий Руперт небрежно сказал: