Остановились поодаль с удивленным, но вполне дружелюбным выражением разглядывая ее.

– Кто такая? – весело спросил бородатый мужик, напоминавший сказочного Берендея.

– Ева…

– Ишь ты! Как праматерь нашу зовут… А чего тебе тут надо, Ева?

– Я мужа своего ищу, – тупо произнесла она, понимая, что выглядит довольно странно на фоне сибирской тайги – в этом зелено-желтом спортивном комбинезоне причудливого кроя, белых кроссовках, бандане и вычурных очках с желтыми стеклами, с пестреньким рюкзачком за плечами. В этом костюме, наверное, она напоминала здешним жителям инопланетянку! Только сейчас Ева поняла Алекса, отказавшегося продолжить поиски. Этот путь был не для столичных неженок…

– Мужа? Адама, что ли? – пошутил абориген.

– Нет… Я ищу Даниила Петровича Михайловского. – Она достала из кармана комбинезона фото и протянула «берендею».

– Ух ты… – непонятно чему обрадовался тот, показал фотографию малышне. – Братцы, узнаете? Да это Петрович! Ну как же, как же… А вы, стало быть, супруга его будете?

– Ага… – обреченно кивнула она.

– А я, стало быть, Федор, – представился «берендей».

– Очень приятно, – сказала Ева и прихлопнула одного комара у себя на правой щеке. Потом на левой – другого. В горячем воздухе над ней вилась целая туча мошкары!

– Ну что ж, идем со мной, молодка… У нас с Марьей остановишься покамест.

Вечером, за чаем с черемуховым пирогом, Ева узнала следующее: ее муж, историк-беллетрист Михайловский, жил в староверческом поселке Шарыгино в конце мая – начале июня. Все переживал о том, что не может никак встретиться с геологической партией, которая должна была подвезти нужное оборудование. Потом плюнул на все и отправился в Синичку.

– Какая еще синичка? – с недоумением спросила Ева.

– Да деревня одна – Синичка, на реке с таким названием стоит… У нас ведь тут рек да речушек – не счесть! И все они в Байкал впадают.

– И что ему надо было в этой Синичке? – вздохнула она.

– Искал он там чегой-то, – сухо сказала хозяйка. – Документы какие-то…

– Нашел?

– Откуда ж мы знаем, девонька! – улыбаясь в бороду, ответил Федор. – Мы на лошадях до узкоколейки доехали, а там уж он один…

– Значит, Даниил был жив-здоров? – Голос у Евы дрогнул.

– А то! Нет, он разок с лошадки свалился – от непривычки, видно, но ничего… Ничего он себе не переломал. Снова сел и дальше поехал.

– Куда?

– Я ж говорю – до узкоколейки. А потом я домой, сюда, повернул. А он на дрезину сел. Вот такой расклад…

Ева помолчала немного, переваривая услышанное, потом, сглотнув, мрачно спросила:

– Куда вы, Федор, говорите, он сел?

– На дрезину! – хором повторили ребятишки, сидевшие на лавке напротив – мал мала меньше.

Название сего транспортного средства Ева когда-то где-то слышала, но что оно собой представляет – не знала. «М-да… Но хуже вертолета уже ничего не будет!» – справедливо решила она.

– А потом вот что было… Не знаю, Федор, след ли ей это рассказывать? – тихо обратилась хозяйка к Федору и кивнула на Еву.

– След, – твердо сказал тот. – Она жена, она обязана знать…

– Что я обязана знать? – настороженно поинтересовалась Ева.

– Через неделю али меньше люди следом пришли. Эти… дружина с воеводой ихним.

– Кто? – удивилась Ева и почему-то представила некоего колоритного Черномора во главе отряда из тридцати трех богатырей – «в чешуе, как жар горя…»

– Да ты, что ли, про нашу дружину не слышала? – удивился Федор.

– Ах, эти… – спохватилась Ева. Ну да, в городе разъезжали по улицам некие военизированные подразделения. – Местная милиция, да?

– Ну, вроде того, – безо всякого энтузиазма кивнул Федор и почесал бороду. – Призвали меня и спрашивают – где, стало быть, писатель? Я им и отвечаю – в Синичку поехал. «А вам зачем?» – вроде как интересуюсь… «А ты, – говорят, – не суй нос не в свое дело!» Они власти, они имеют право ничего не объяснять…

– Никитка Телятников – тот еще душегуб! – сухо сказала хозяйка и поджала губы.

– Да попробуй я не сказать – они б из меня все равно вытрясли! – с досадой возразил Федор.

Ева недоуменно пожала плечами. С какой стати Михайловским вдруг заинтересовались местные власти? Но особой тревоги она не ощутила – это же власти, в конце концов!

– Я слышал, они хотели, чтобы Петрович обратно в Москву вертался! – сиплым голосом неожиданно заявил один из старших ребят. – «Пускай, – говорит, – уматывает… Неча у нас тут разнюхивать!»

– Ну да, чужих никто не любит… – сухо заметила хозяйка. – Беспокойство от них одно, от пришлых-то!

– Послушайте, Федор, – после некоторого раздумья сказала Ева. – Мне тоже надо в эту Синичку.

– Ну что ж, послезавтра и отправимся, – согласился Федор. – Я вас до станции довезу.

– А почему не завтра?

– Дак дрезина-то не каждый день ездит! – хором закричали ребятишки.

…На лошадях Ева когда-то ездила – давно, в ранней юности. Пожалуй, лошади вызывали у нее большее доверие, чем все прочие виды транспорта. Это были живые существа, а не коварные механизмы, изобретенные хитрым человеческим разумом. В них была та исконная простота, которая так нравилась Еве!

– …У нас тут раньше проселочная дорога была, – рассказывал Еве Федор, труся рядом на гнедом жеребце. – К монастырю она вела нашему, староверческому. А в тридцатые годы, значит, монастырь разрушили. Монахам паспорта дали и заставили работать в миру. Кто-то не захотел, ушел еще глубже в тайгу, но все равно – то рыбаки, то охотники натыкались на упрямцев. А кто наткнется, тот обязан был об этом донести!

– Зачем?

– Ну как? Не положено было жить по своей воле! А после того к староверам засылали человека, который говорил, что хочет уйти от мира, принять крещение и жить с ними. Староверы давали ему испытательный срок, говорили, когда будет назначено крещение. А человек исчезал! Опосля приходили люди, которые забирали всех в лагеря… Не, нам сейчас грех жаловаться, нашу веру теперича никто не трогает! Да, вспомнил – Петрович твой церковью в Синичке интересовался. Церковь там Николая Чудотворца есть – но она не нашей, а вашей веры – новой…

У Евы голова кругом шла, она ничего не понимала – ни в старой, ни в новой вере, и чем одна от другой отличается. Был бы Даниил, он бы все ей растолковал…

– Ну вот, была тут дорога, а теперь нету… Только на лошадях и можно проехать, а иначе никак! Тропинка вон как скачет, то вверх, то вниз: внизу болота и лужи, а вверху сплошной лес… А вот там, за осинками, – узкоколейка, – указал Федор. – Раньше чуть не до города шла, честное слово! Это ж только гадать можно, как ее люди прокладывали, ценой скольких жизней! Она положена по непроходимым болотам – беспрерывная каменная насыпь высотой в два, а то и в три метра. Узкоколейка через несколько деревень проходит, а Синичка – самая последняя из них. Потом тебе пехом идти придется – ты учти это, молодка…