влагалище принадлежит супругу, – объясняла она. – Когда происходит вагинальное проникновение, оба партнера буквально отдаются друг другу физически, чтобы получать друг от друга взаимное наслаждение».

То, что сделали Билл и Джини за двенадцать лет – без поддержки правительства и почти без участия научного сообщества, в условиях полной секретности, – было беспрецедентным явлением в медицине. Они нашли способы терапии хронических сексуальных дисфункций в разваливающихся браках. В их мире пары именовались «брачными союзами», а понятие «возможность близости» стало еще одним названием любви. «Голые факты о сексе облачены в сухие и объективные научные определения», – отмечал корреспондент Newsweek. Как писали позже в журнале Time, через десять лет после выхода второй книги Мастерс и Джонсон осветили ту область медицины, которая долго пребывала во тьме, и создали целую новую сферу, дающую миллионам людей надежду и помощь. В мрачной застойной атмосфере американской сексуальности выход «Сексуальных нарушений человека» оказался «одним из событий, изменивших существующую клиническую картину», писали в журнале. И продолжали: «Сексуальная терапия казалась дивным новым миром, а Мастерс и Джонсон были его гуру».

Во время пресс-тура Мастерс и Джонсон снова на три дня оказались в отеле Ritz-Carlton в Бостоне. Мастерсу было уже 54 года, и он выражал надежду, что проработает еще лет десять, чтобы завершить долгосрочное исследование гомосексуальности, а также разработать программу обучения для предотвращения сексуальных дисфункций. «Думаю, мне повезло – в течение многих лет я работаю над тем, что искренне люблю, – особенно в тех сферах, в которые мы сделали значительный вклад, – говорил он в один из редких моментов публичного самоанализа. – Но лучшее, что со мной случалось, – это поймать такую крупную рыбу, как Джини Джонсон».

Джонсон, которая всегда берегла их имидж исследователей, не состоящих в любовных отношениях, изобразила удивление, услышав слово «рыба».

«Первый раз в жизни представляю себя в этом образе, – криво усмехнулась она. – Спасибо».

За время пресс-тура Джонсон активно показывала и себя, и свои собственные независимые взгляды. Иногда она просто дополняла объяснения Мастерса феминистической точкой зрения. Время от времени она предлагала собственную интерпретацию того, что их новые техники означали для пациентов, а также личное мнение о фрейдовском психоанализе. «Многие психотерапевты работают с нарушениями с позиции суеверий, заблуждений, и просто по наитию», – рассказывала она в интервью Newsweek, разнося в пух и прах лечение разговорами. Несмотря на то что многих возмущала цена в 2500 долларов за двухнедельную терапевтическую программу, она настаивала, что «это значительно меньше, чем несколько лет психоанализа». Также она говорила, что модель двух разнополых терапевтов оказалась эффективнее работы с одним специалистом. «Я – анти-фрейдист, – признавалась она. – Это [психоанализ Фрейда] просто гора нелепицы. Совершенно идиотские, смешные вещи».

Некоторые критики приходили в ужас от самой мысли о том, что с ними спорит женщина без высшего образования, именуемая психологом, но не имеющая при этом диплома по психологии. «Книга все слишком упрощает с первого и до последнего слова, – возмущался психиатр из Денвера Уоррен Дж. Гэдпайл. – Наивное принятие наивных же концепций отбросит понимание человеческого поведения и отклонений в нем на пятьдесят лет назад». Достаточно было уже того, что первая книга Мастерса и Джонсон подорвала теории Фрейда о женской сексуальности, доказав, что они ошибочны с точки зрения физиологии. Теперь вторая книга угрожала развалить саму фрейдовскую обитель, где пациенты годами лежали на кушетке, – она предлагала быстрое решение связанных с сексом проблем. «Упорство, с которым авторы отрицают и обесценивают личностную психотерапию и прочие формы устного консультирования при наличии сексуальных расстройств, принижает их достоинство», – сообщал Леонард Галлант, профессор психиатрии из Университета Джона Хопкинса. Галланта особенно возмущало, что, по мнению Мастерса и Джонсон, муж и жена обязательно должны делиться друг с другом прошлым сексуальным опытом. «Иногда откровенность пойдет на пользу, – говорил Галлант. – Но иногда она равноценна эмоциональному изнасилованию». Критики также сомневались в компетентности Мастерса и Джонсон, позволявшей им правильно оценивать подсознательные психосексуальные проблемы, возмущались, что такие средства, как метод сжатия, были позаимствованы у проституток, а также справедливо замечали, что результаты терапии не могут считаться научно достоверными, пока их не воспроизведут другие исследователи. При этом и неподтвержденные данные, и свидетельства довольных пар только подчеркивали эффективность терапии. Как позднее писала Джейн Броди в The New York Times, «тому, кто безрезультатно провел пару лет в кабинете у психотерапевта, такое быстрое и с виду долгоиграющее исцеление казалось волшебством».

Снискав известность по всей Америке, Билл был неизменно благодарен Джини Джонсон – и за то, что нашла практические ответы на вопросы, которые он ставил в лаборатории, и за то, что помогла ему добиться признания, которого он так жаждал. Несомненно, он мог бы найти другую женщину, которая играла бы роль ассистентки, понимающе улыбалась, делала вид, что она равноправный партнер. Но издание «Сексуальных нарушений человека» подтвердило заслуженный и несомненный паритет Джини. В то время как Билл понимал и разбирал человеческую сексуальность на составные части, она помогала собрать картинку воедино. Безусловно, главный признак растущего влияния Джини – и равенства в их партнерстве – был менее заметным. На обложке первой книги Билл был указан как «Уильям Х. Мастерс, доктор медицины», но на обложке второй он убрал уточнение о своей ученой степени. Это незначительное изменение в заголовке отображало меняющиеся взаимоотношения. «Он убрал слово “доктор”, и показал, что они на равных, – объяснял их друг Майк Фрейман. – Они сделали это, чтобы их работа казалась более убедительной. Он принизил себя, чтобы возвысить ее. Иначе они не могли бы идти дальше рука об руку».

Так или иначе, к моменту выхода новой книги Вирджиния Джонсон была готова к переменам – и в личной, и в профессиональной жизни. В главной статье того номера Time можно было увидеть намек на ее беспокойство. Она упоминала о семидневной рабочей неделе с двумя ночными сессиями, не оставлявшей обоим ученым ни минутки для личной жизни. «Вся его жизнь проходит в лаборатории», – рассказывала Джонсон в интервью. Постепенно она поняла, что и ее тоже.

Глава 25

Аромат любви

Почему известные яркие цвета возбуждают чувство удовольствия? Этого, я думаю, нельзя объяснить, точно так же, как и того, почему известные вкусы и запахи доставляют удовольствие. Впрочем, известную роль должна здесь играть привычка, так как неприятное нашим чувствам, в конце концов, становится приятным, а привычки наследуются.

– ЧАРЛЬЗ ДАРВИН. «Происхождение человека и половой отбор»

Билл Мастерс и Джини Джонсон были уверены – если это свойственно птицам и пчелам, значит, в половом отборе люди тоже полагаются на запахи. В