– Кто ты? – прохрипел мужчина.

Но вместо ответа экзарх поджёг его и сбросил вниз с крыши.

К тому моменту на улице скопилась толпа зевак, наблюдающих за сражением с нездоровым любопытством.

– Сребротуман! – на крышу в одной рубашке и штанах, но с булавой в руке вывалился Стрейг. – Что за Хель здесь происходит?

Ответить экзарх не успел: последний Охранец забрался на крышу таверны. Умело защитив разум от колдовского поиска Зоркого, он с поднятым клинком подкрался к молодому солдату со спины. Кажется, Посланница желала видеть мёртвыми их обоих.

Сребротуман метнулся вперёд, и Стрейг резко бросился в сторону, думая, что начальник его атаковал. Налетев на меч противника, экзарх ощутил, как лезвие пронзило одежды. Он схватил Охранца, и они оба перевалились через край крыши, оставив Стрейга беспомощно наблюдать за стремительным падением.

Переполненный трактир охватила паника. Стейнер не знал наверняка, сколько солдат явились с Зорким, но он отдавал отчёт в том, что теперь они в меньшинстве.

– Сюда! – крикнула Лидия.

Трактирщица вывела Кристофин из помещения и отправила наверх по лестнице. Тем временем Марек, пробираясь через толпу, наткнулся на солдата, который стремительно двигался в его сторону. Стейнер, не растерявшись, замахнулся посильнее и врезал кувалдой по шлему имперца. Молот звонко лязгнул о металл, и толпа немедленно отпрянула, освободив вокруг сражавшихся пространство.

Местные в ужасе глазели на происходящее – ни одной живой душе не доводилось наблюдать, чтобы кто-то посмел восстать против Империи.

Спустя пару секунд солдат пришёл в себя, но Стейнер размахнулся и нанёс ещё один удар. За хрустом сломанного колена последовал жуткий вопль. Поверженный противник повалился и принялся кататься по полу, судорожно хватаясь за раздробленную конечность. Пользуясь отсрочкой, победитель кинулся прочь из таверны пока экзарх Зима безуспешно пытался последовать за ним сквозь толпу.

К тому моменту, как Стейнер добрался до их этажа, Марек и Кристофин успели собрать вещи.

– Сюда! Скорее! – торопила Лидия, указывая на комнату в конце коридора. – Там есть окно, что выходит в конюшню. Прыгайте на крышу и убирайтесь поскорее!

Внезапно у подножия лестницы появился солдат, и трактирщица взмахнула рукой в его сторону. Белый свет вырвался с её ладони, стремительно полетел вниз и пронзил грудь имперца с громким шипением. До них донёсся запах палёного и вопли пострадавшего. Из зазоров его чёрных доспехов лился яркий свет, и вскоре сражённый противник замертво рухнул на пол.

Марек и Кристофин поспешили по коридору вслед за Лидией, и тут экзарх Зима перешагнул через труп сгоревшего солдата и вступил на лестницу. Хотя глаза Зоркого были скрыты за звериной маской, Стейнер ощущал тяжесть его взгляда.

– Быстрее! – Трактирщица завела их в пустующую комнату и открыла окно. – Скорее же! – воскликнула женщина, открывая ставни.

Экзарх Зима добрался до их этажа, но Стейнер успел захлопнуть перед ним дверь. Через мгновение петли шумно загромыхали.

– Похоже, он из Академии Земли, – пробормотал юноша.

Марек уже выпрыгнул из окна и ждал на плоской крыше конюшни. Кристофин, ни на секунду не усомнившись, последовала за ним.

– Ты следующий! – велела Лидия.

– Мы вас не оставим! – возразил Стейнер. – Вы для нас столько сделали!

Дверь едва держалась, и в конечном итоге замок с петлями поддались усилиям экзарха. Деревянная рама разлетелась в щепки, и створка повалилась в комнату, придавив Стейнера. Пока он выбирался из-под обломков, на лестнице послышались тяжёлые шаги. Стиснув зубы, Лидия вскинула руки и метнула в Зоркого ещё два сгустка пламени. Но всё оказалось тщетно: снаряды пролетели мимо и устремились дальше по коридору. Зима снёс оставшиеся куски двери, а затем шагнул в комнату.

– Фрейна милостивая! – прошептала трактирщица, затем перекинула ноги через подоконник и соскользнула вниз.

Один из огненных сгустков врезался в стену, а второй выбил дверь в соседней комнате. Под воздействием жара дверь и стена заполыхали, и вскоре таверну охватил пожар.

– Стейнер! – раздался голос Кристофин, едва слышный за криками.

Юноша выпрыгнул в окно, но как только его ноги коснулись крыши, та под тяжестью общего веса задрожала. Марек замер на месте с распахнутыми от ужаса глазами, а Стейнер протянул Кристофин руку, однако тут деревянные балки под ним треснули.

– Вот д-е-е-е-е-р-ь…

Крыша под ним обвалилась.

К счастью, приземление удалось на славу: внизу его поджидал стог сена. Мягким падение, конечно, назвать было тоже сложно, и лодыжки с коленями юноша всё же ушиб, однако выжил и мог держаться в вертикальном положении. Через отверстие в потолке Кристофин скользнула вниз и очутилась бок о бок с любимым.

– Ты как? – спросила она, коснувшись его лица.

– Головой ударился. – Прижав ладонь ко лбу, Стейнер почувствовал горячую кровь. – Где отец?

Приблизившись к дверям конюшни, они услышали крики, а взгляд через щель только подтвердил, что экзарх Зима привёл солдат.

– Плохи дела, – проворчал Стейнер. – Их слишком много.

В ответ девушка промолчала, и, обернувшись, он увидел, что Кристофин уже открыла стойла и надевала узду на лошадей.

– Я не умею ездить верхом! – воскликнул молодой кузнец.

– Тогда лучше тебе научиться, потому что выбора у нас нет.

Едва они взгромоздились на коней, как через щель в потолке спланировал экзарх Зима, который замедлил приземление с помощью колдовства.

– Сам Император благословил меня на это свершение, – спокойно заявил Зоркий. – Пусть же тело моё послужит сосудом, несущим разрушения во имя его.

В это время солдаты распахнули двери конюшни, и всадники тут же стегнули лошадей и стремительно ускакали прочь. На ходу Стейнер взмахнул кувалдой и хорошенько врезал одному из имперцев, повалив врага на колени. Мимо них со свистом пролетали стрелы, в ночном небе виднелся столб дыма. Восточные лисы были залиты огненно-рыжим и кроваво-красным заревом пожара, в то время как они с Кристофин мчались прочь на всех парах, подгоняя напуганных скакунов.

– Где Марек? – закричал Стейнер, но девушка его не расслышала.

Он взмахнул поводьями, и гнедая кобыла, как будто поняв, что от неё требовалось, устремилась вслед за первым скакуном. Всё больше и больше стрел летели вдогонку, рикошетя от каменных зданий или зарываясь прямиком в древесину.

– Отец, – выдохнул Стейнер, пока лошадь уносила его прочь от опасности. Однако о возвращении назад теперь и речи не было.

* * *

Кристофин направляла коней по самым неприметным улочкам. Жители распахивали ставни, чтобы поглазеть на солдатский патруль, который обыскивал город и перекликался между собой, и девушка заставила скакунов перейти на рысь, а вскоре и вовсе остановилась в узком извилистом переулке. Лошадь Стейнера, однако, останавливаться и не думала. Напуганная кобыла неслась до тех пор, пока всадник не натянул поводья и не заставил повернуть назад.