– Пойдемте.

Они улыбаются мне, и мы направляемся к библиотеке.

Джейк проводит нас между книжными стеллажами, поднимаемся на шестой этаж. Подходим к металлической двери с надписью: «Только для персонала».

Джейк разворачивается и одаривает нас улыбкой. Затем он дергает ручку и заглядывает внутрь на секунду. На горизонте чисто, он заходит.

Я иду за ним в плохо освещенную комнату, где хранятся принадлежности для уборки и гора пыльных трубок для флуоресцентных ламп. Под знаком стрелки на стене написано: «К башне». Мы проходим по коридору, пока не утыкаемся в старую деревянную дверь.

– Ну, сейчас узнаем, подходит ли ключ или же я привел вас сюда зря. – Джейк достает связку из кармана и выбирает большой медный ключ. Вставляет в замочную скважину и вертит. Дверь отворяется.

– Бинго, – говорит Фредерик. – Поднимаемся?

– Ага, – говорит Джейк, проходя.

Я следую за ним, мои ноги устают после второго лестничного пролета. Тут холодно, но вскоре я покрываюсь потом. Фредерик толкает меня локтем, когда я останавливаюсь перед ним, чтобы отдышаться. Оборачиваюсь, и он мне подмигивает. Кое-кому весело.

После каждого пролета в десять ступенек я поворачиваю налево и вижу еще десять. Лестница крутая, металлическая, вместо поручней – старая труба. С каждым пролетом становится все светлее, и вскоре я понимаю почему. Четыре циферблата на башне сделаны из толстого, полупрозрачного стекла. Каждый около двух с половиной метров в диаметре. Я прохожу один, затем второй, их черные стрелки показывают почти на полдень.

Лестница не кончается, несмотря на то что у меня уже жжет мышцы и колет в боку. В тот самый момент, когда я думаю, что не могу больше идти, лестница наконец проходит сквозь толстый потолок в маленькую деревянную комнатку. Джейк, тяжело дыша, опирается о стену. На его лице скромная улыбка победителя.

– Круто, – говорю я, и его улыбка становится шире. – Идешь, старичок?

Фредерик поднимается, театрально глотая ртом воздух. Затем смотрит наверх.

– Ого.

Над нами висят десятки огромных старинных колоколов разного размера. Некоторые величиной с меня. А на самом верху несколько размером не больше тостера. На одной из стен перед нами множество рычагов, расположенных как клавиши органа. Рядом подставка для нот и старенький деревянный стульчик. Фредерик подходит к рычагам, чтобы рассмотреть.

– Если вы зазвоните в колокол, нам конец, – говорит Джейк.

– Понял, – отвечает отец. Он считает рычаги. – Две с половиной октавы. Выглядит старовато.

– Некоторые колокола висят здесь с шестидесятых годов девятнадцатого века. Но думаю, рычаги не такие древние. На них играют те, кто входит в Колокольную гильдию. Они проводят прослушивание каждую весну. Большой конкурс.

На стене сбоку одна-единственная дверь. Джейк отодвигает засов – металлическую балку – и распахивает. Старинный металлический крюк, цепью крепящийся к стене, держит ее в открытом положении.

Я выхожу за Джейком наружу, где меня встречает пейзаж долины реки Коннектикут на западе, а за ней горы Вермонт.

– Это потрясающе. – Студенты внизу выглядят как солдатики.

– Великолепный вид, – соглашается мой отец, выходя за мной. – Что это? Зеленые горы?

– Ага. А вон там гора Смартс. – Джейк указывает на север.

Втроем мы медленно перемещаемся по площадке вокруг башни, останавливаясь, чтобы рассмотреть пейзаж с разных сторон. Кирпичные здания Клэйборна отсюда выглядят игрушечными.

Тут ветрено, и мороз кусает лицо. Я снова потираю руки, жалея, что оставила перчатки дома.

– Это гора Аскутни, – указывает на юг Джейк. Он обнимает меня сзади, берет мои руки в свои и растирает мои холодные пальцы. Он делает это, почти не задумываясь, будто мы никогда и не ссорились, будто все хорошо. Я опираюсь на него, сглатывая ком в горле.

Замечаю, что Фредерик наблюдает за нами, и он подмигивает. Ветер опять задувает, Фредерик накидывает капюшон своей толстовки на голову и держит.

– Думаю, пора возвращаться, – говорит Джейк. Он идет к углу башни, и я следую за ним. Однако в тот момент, когда мы приближаемся к двери, раздается хлопок.

Джейк кидается к двери и дергает ее за ручку. Та не поддается. Когда он поворачивается к нам, на его лице паника.

– О боже, – говорю я.

Фредерик фыркает:

– Не может быть.

Джейк таращится на дверь.

– На ней даже нет замка, – говорит он. – Какого черта? – Отпускает ручку и толкает саму створку. – Проклятье. – Пинает дверь в растерянности.

Даже не знаю, что сказать. Но в тот момент, когда я начинаю паниковать, дверь неожиданно распахивается, и узкое лицо выглядывает из-за нее.

– Я просто решил над вами подшутить, – говорит незнакомец.

Джейк открывает дверь нараспашку и перепрыгивает через порог.

– Обязательно было это делать?

Обладателем узкого лица оказывается худощавый паренек с черными кудрями. Хотя Джейк и считает себя заучкой, вот кто настоящий ботан. Его кадык нервно дергается, когда он пялится на нас троих.

– Простите, – говорит он. – Вам все равно нельзя быть здесь.

Джейк втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.

– Верно. Но думаю, ты только что отнял у меня год жизни.

Фредерик смеется.

– Отличная шутка, малец. Ты нас подловил.

Парень щурится, глядя на Фредерика.

– Мы знакомы? Мне кажется, я вас видел.

– Мне часто так говорят, – отвечает отец.

Тощий паренек смотрит на часы.

– Упс, у меня осталась минута. – Он открывает папку и кладет ее на нотную подставку, а сам садится на табурет.

Время 11:59. Я и забыла, что колокола звонят каждый день в полдень.

– Если мы останемся посмотреть, нас накажут? – спрашивает Фредерик.

Парень качает головой.

– Не-а. Мне все равно. Но концерт идет минут пятнадцать.

На листке с нотами написано: Simple Gifts. Ровно двенадцать – и парень начинает нажимать рычажки. Мелодия разливается с убийственной громкостью в колоколах наверху. Я поднимаю голову и вижу, как колокола раскачиваются один за другим, влекомые металлическими шнурами, которые тянутся от рычагов. Даже когда паренек перестает дергать рычаги, колокольный звон еще висит в воздухе.

Фредерик смотрит на механизм.

– Задержка во времени должна жутко путать, – говорит он.

– К этому привыкаешь, – отвечает парень. Затем, когда эхо умолкает, он начинает играть вторую песню по памяти.

Мы с Джейком поворачиваемся друг к другу.