Но к стюарду он все-таки не пошел, хотя и по совершенно иной причине – не хотелось попусту тратить время. Вместо этого Карл решил довериться интуиции, полагая, что энергия посланного свыше знака удесятеряет любые из отпущенных ему Богом способностей. Интуиция же, точнее, чутье неудовлетворенного самца, подсказывала ему, что расстроенная женщина вряд ли отправится в свою каюту, чтобы скучать в одиночестве. К тому же Карл теперь был уверен, что Ева, предлагая проводить его до каюты, руководствовалась не жалостью, а намерением отдаться ему. И ушла, обиженная отказом, восприняв его дурноту как розыгрыш с целью избавиться от нее.

– Да! – воскликнул он. – Женщины не терпят считать себя брошенными или обиженными, они скорее склонны внушать себе, что это они сами отшили недостойного кавалера. А посему злиться не на что и лить слезы нет ни малейших причин. Куда лучше отправиться в людное место, забыть о случившемся, а может, найти кого-то достойнее, чем незадачливый ухажер.

Эта выдуманная Карлом логическая цепочка так развеселила его, что он не смог сдержать улыбку, поднимаясь по трапу туда, где расстался с Евой.

В первом ресторане он ее не нашел. Там было очень людно, очень накурено и играл духовой биг-бенд. Но это не остановило Карла. Он поймал официанта и устроил ему форменный допрос про даму в темно-синем вечернем платье. Официант отрицательно покачал головой, хотя дам в темно-синих платьях на танцевальной площадке перед сценой было не меньше десятка.

Шнайдер внимательно рассмотрел тех, что были в ресторане, сам и направился дальше.

Во втором ресторанчике Карл нашел свою знакомую без труда. Она одиноко сидела за столиком, что-то писала в тетрадке, изредка отпивая из бокала с мартини. Карл, не выдавая своего присутствия, понаблюдал за ней пару минут. В этом ресторане публики было значительно меньше, чем в предыдущем, – часть столиков пустовала, – но те, что присутствовали, производили шикарное впечатление. Темноту то и дело рассекали алмазные блики.

На сцене наяривал негритянский квартет, пышнотелая черная вокалистка с великолепным голосом и чисто негритянским чувством ритма напевала свой вариант колыбельной Клары из оперы Гершвина. Трубач затянул длинное соло.

К Карлу подошел официант, и Шнайдер заказал виски с содовой. На самом деле хотелось не виски. Хотелось проверить, обернется ли Ева, если начать вспоминать детали таинственного знака из треугольников. Сосредоточившись, Карл, не закрывая глаз, представил себе огненную паутину и усилием воли заставил ее вращаться. Тут же упругий поток силы влился в его тело, вызвав волну обжигающего озноба. Трубач сбился с ритма, со стороны кухни раздался звон битой посуды, а Ева, обернувшись, чуть не выронила тетрадь. Это произошло одновременно, так что у Карла развеялись последние сомнения. Сила знака действовала.

«Черт побери!..» – с восторгом подумал Карл и широко улыбнулся Еве.

Банда на сцене быстро опомнилась и продолжала играть как ни в чем не бывало. Только теперь они принялись исполнять что-то совсем умопомрачительное, отдаленно похожее на то, что услышал Карл в динамике Ребера.

Не дожидаясь, когда официант принесет заказ, он поднялся с места и вальяжной походкой направился к оторопевшей от удивления писательнице.

– Карл?! – удивилась она, не совсем понимая, что происходит.

– Прошу меня извинить, – Шнайдер без приглашения опустился на стул. – Перенесенная несколько лет назад травма иногда делает мое поведение не совсем адекватным.

Ева хотела что-то ответить, но он не дал ей и рта раскрыть.

– Это не значит, что я псих. Просто время от времени случаются приступы, после которых мне приходится приходить в себя. У вас может возникнуть закономерный вопрос – как это касается лично вас и почему вы должны все это терпеть? Ответ прост. Терпеть вам это придется по той простой причине, что вы мне понравились, я хочу провести с вами вечер, а если вы меня за это время не разочаруете, то и ночь.

На этом месте любая женщина, кроме законченной проститутки, уже дала бы ему пощечину или выплеснула в лицо мартини из бокала. Однако Ева лишь покраснела и опустила глаза. Хотя было заметно, что в ней происходит какая-то внутренняя борьба. Было похоже, будто разум в ней уснул, а тело – рот, руки, глаза – действует по указке гипнотизера или какого-то иного таинственного управляющего.

– Это вы меня извините, – наконец вымолвила она очень ровным, но вместе с тем напряженным голосом. – Мне надо было проводить вас до каюты, а я повела себя как равнодушная дура. Что же касается вечера… У меня сейчас не лучшая полоса в жизни. Похоже, мой литературный агент так и не сел на корабль, так что мое настроение нельзя назвать хорошим. Однако если вы сами хотите потратить на меня свое время, я с радостью приму эту жертву, поскольку мне одиноко и грустно.

«Она или шлюха, или аферистка, – осторожно подумал Карл, припоминая, что не стоит увлекаться действием знака. – Не получилось бы так, что это она охотится на меня, а не я на нее. Хотя можно допустить и другой вариант. Может оказаться, что благодаря огненному знаку, непонятно как возникшему у меня в голове, я приобрел способность к подавлению чужой воли. Точнее, к подавлению женской воли, о чем мечтал уже много лет».

Для окончательной проверки Карл протянул руку и нащупал под столом горячую коленку Евы. Женщина вздрогнула и напряглась, как струна.

– О! Карл! – напряженно проговорила она. – Здесь же люди.

Она смутилась и снова опустила глаза.

«Ага, – подумал он с удовольствием ученого, получившего искомый результат. – Значит, предел моим возможностям все же есть, и я не могу взять ее прямо на этом столе. Но что будет, если я снова представлю знак и подпитаюсь от него энергией? Надо впитать столько, сколько было в зимнем саду, точнее, чуть меньше, чтобы не грохнуться в обморок».

Он убрал руку и вызвал в воображении огненную фигуру. На сей раз это потребовало меньше усилий, чем в прошлый, и Карл сразу же ощутил мощный поток силы, ударивший его подобно порыву ветра. Огненный жар снова закружился в груди, на уровне солнечного сплетения и ниже пупка, вызывая мелкую дрожь и сладостное нарастание сексуального желания. Сердце сорвалось с привычного ритма и забилось часто, упруго, как бьется на цепи сторожевая собака, почуявшая чужака. Кровь по жилам устремилась вниз, толчками вызывая нарастающую эрекцию.

«Хватит! – приказал он сам себе, хотя останавливаться не хотелось. – А то опять эта необузданная сила швырнет меня на пол!»

Он заметил, что другие посетители ресторана обратили внимание на него, словно влившаяся в тело сила произвела в нем внешние изменения. Ева тоже смотрела, широко распахнув глаза, – почти так же, как на скамейке в зимнем саду.

Она снова превратилась в милую привлекательную куколку. С такой фигурой она должна быть чертовски хороша в постели. Карлу не терпелось это проверить. Но еще больше хотелось проверить, подействовал ли прием с огненным знаком.

Он снова протянул под столом руку и положил ладонь на коленку Евы. На этот раз госпожа Миллер покраснела еще сильнее, но воля ее была подавлена до такой степени, что она не смогла ничего возразить. Она лишь чуть-чуть приоткрыла губы, силясь что-то сказать, но вызвала у него только еще более сильное желание.