сторонники, но и противники трудовой теории стоимости (разумеется, и ее марксистской интерпретации). Последние, как правило, являлись убежденными приверженцами теории субъективной ценности, или теории предельной полезности (Э.Р. Вреден, В.Ф. Залеский, А.А. Мануилов, Д.И. Пихно, Н.Н. Шапошников, П.Б. Струве и др.). Но некоторые экономисты занимали более «гибкую» позицию. Указывая на достижения и недостатки как трудовой теории стоимости, так и теории предельной полезности, они либо ничего не предлагали взамен (И.М. Кулишер), либо предпринимали попытку (правда, неудачную) осуществить синтез этих теорий (М.И. Туган-Барановский).

§ 10. Современная отечественная критика трудовой теории стоимости

Отметим, вышеуказанные аргументы имеют непосредственное отношение и к современной отечественной критике трудовой теории стоимости (включая, разумеется, и ее марксистскую интерпретацию), получившей широкое распространение в экономической литературе с начала 90-х годов прошлого века. В ней можно обнаружить, пожалуй, два основных подхода, в рамках которых осуществляется эта критика.

Не отрицая научной значимости трудовой теории стоимости, сторонники первого подхода выдвигают против нее главный аргумент, сформулированный еще представителями российской политической экономии дореволюционного периода (Н.Н. Шапошников, И.М. Кулишер и др.). Напомним, суть этого аргумента заключается в том, что будто бы данная теория является асимметричной, поскольку она рассматривает только один субъект рынка – производителя (продавца), игнорируя при этом другой субъект – потребителя (покупателя). Столь же асимметричной признается и теория предельной полезности, ибо она, будучи противоположной по отношению к первой, также рассматривает только один субъект рынка – потребителя (покупателя), игнорируя при этом другой субъект – производителя (продавца). Отсюда возникает необходимость «синтеза» этих теорий, что якобы позволит преодолеть присущую им асимметричность.[508]

Важно, однако, подчеркнуть, что никто из сторонников подобного подхода не смог дать вразумительного ответа на вопрос: каким образом должен осуществляться этот «синтез»? Именно поэтому они ограничиваются, преимущественно, общими рассуждениями о «достоинствах и недостатках» трудовой теории стоимости и теории предельной полезности, не предлагая при этом ничего позитивного взамен.

Спрашивается, насколько правомерна сама постановка данного вопроса? Ведь для того, чтобы решить его, необходимо прежде всего выявить не только то общее, что объединяет эти теории, но и коренные различия, которые, несомненно, имеются между ними.[509]

Как показывает исторический опыт, именно эти различия предопределяют особенности развития трудовой теории стоимости и теории предельной полезности. В самом деле, первая теория исходит из первичности материального производства как основы общественной жизни, вторая теория – из первичности потребления как главной сферы жизнедеятельности отдельных индивидов. Первая теория изучает рыночную экономику как капиталистическую систему, субъектами которой являются различные социальные группы (классы), вторая теория описывает рыночную систему, в которой фигурируют только два субъекта – продавец и покупатель. Первая теория исследует экономические отношения на глубинном, сущностном уровне и формы проявления этих отношений на поверхности буржуазного общества, вторая теория ограничивается рассмотрением рыночных явлений и процессов, игнорируя сущностную основу последних. Это означает, что указанные различия исключают самую возможность позитивного «синтеза» данных теорий, поскольку каждая из них не может «поступиться своими принципами». Так «вряд ли можно даже мысленно в виде виртуального допущения представить такую ситуацию, когда теория предельной полезности включит в себя признание трудовой стоимости в качестве основы цены, а трудовая теория стоимости – в том же качестве полезность (предельную полезность). Такое “включение” означало бы просто капитуляцию, самоликвидацию каждой из них».[510]

Возвратимся, однако, к вышеуказанному доводу об асимметричности обеих теорий. Действительно, теория предельной полезности акцентирует свое внимание на потребностях, поведении покупателя на рынке. В этом контексте она рассматривает производство как нечто второстепенное, производное от потребления.

Заметим, подобная интерпретация послужила, в свою очередь, отправным пунктом разработки концепции потребительского поведения. Как известно, эта концепция базируется на методологии маржинализма. В соответствии с ней сформировались два подхода к трактовке поведения потребителя: кардиналистский (от англ. cardinal – количественный) и ординалистский (от англ. ordinal – порядковый). Приверженцы первого подхода (У. Джевонс, К. Менгер, Л. Вальрас) считали, что любой потребитель способен оценивать товары с точки зрения абсолютной величины их полезности, которую можно точно измерить, подобно, например, массе, весу, пространству и т. д. Однако единица такого измерения не была найдена, а потому данная проблема осталась нерешенной. Напротив, приверженцы второго подхода (В. Парето, Р. Аллен, Дж. Хикс и др.) полагали, что потребителей интересует не абсолютная, а относительная полезность товаров, которые они могут приобрести в зависимости от своих предпочтений и возможностей, сравнивая при этом полезность одного набора данных товаров с полезностью другого. Такой подход не предполагал необходимости количественного измерения самой полезности, а потому вопрос о ее величине не ставился. По этой причине в рамках рассматриваемой концепции не были выявлены какие-либо общие закономерности потребительского поведения, поскольку оно покоится на субъективной оценке полезности товаров, всецело зависящей от индивидуальных предпочтений каждого потребителя.

Совершенно иначе эти вопросы трактуются в рамках трудовой теории стоимости К. Маркса. Подчеркнем, вопреки укоренившемуся предрассудку, исходя из примата производства, эта теория вместе с тем не игнорирует важной роли потребностей, поведения покупателей на рынке. Но ее интересуют не субъективные мотивы и потребительские предпочтения этих покупателей, а те экономические отношения, в которые они объективно вступают, с одной стороны, с производителями, а с другой – между собой. При этом каждый покупатель делает свой «потребительский выбор», ориентируясь, естественно, не на стоимость товара (она, во-первых, не интересует его; во-вторых, остается для него неизвестной), а на цену и потребительную стоимость данного товара.

Указывая на это обстоятельство, К. Маркс писал: «Так как товар покупается покупателем не потому, что он имеет стоимость, а потому, что он есть “потребительная стоимость” и употребляется для определенных целей: 1) что потребительные стоимости “оцениваются”, т. е. исследуется их качество (точно так же, как количество их измеряется, взвешивается и т. п.); 2) что когда различные сорта товаров могут заменить друг друга для тех же целей потребления, тому или иному сорту отдается предпочтение и т. д. и т. п.».[511]

Вся совокупность так называемых «потребительских предпочтений» определяется общественной потребностью, которая в условиях рыночной экономики имеет двойственную структуру. С одной стороны, она представляет собой определенное количество товаров (разумеется, соответствующего качества), которое покупатели могут купить на рынке. С другой стороны, она представляет собой определенное количество денег, которое покупатели могут заплатить за покупаемые на рынке товары. Эта двойственная структура общественной потребности обусловлена, в конечном счете, двойственной природой труда, воплощенного в товаре.

При этом следует иметь в виду, что конкретной формой выражения общественной потребности является спрос, которому противостоит предложение, как конкретная форма выражения общественного производства товаров, поступивших на рынок. Именно в таком аспекте марксистская теория стоимости изучает «рыночное поведение» покупателей