Даши. Букетики полевых цветов закрывали холмик земли. Артем опустился на колени, наклонился и что-то прошептал, а потом повернул ко мне сияющее лицо.

– Так рад, так рад! – голос его был хриплым. – Вот здесь теперь. Да? Смотри, как хорошо! Ты рада?

Он схватил меня за руку и потянул к самой могиле. Мне стало вдруг страшно, а он продолжал смеяться и похлопал ствол дерева, как старого друга. Потом стремительно вскочил и побежал в поле – там желтели мелкие поздние цветы. Я осталась у камня одна. Горло сдавило, но слезы не шли.

– Здесь красиво, – прошептала я тонко выведенным буквам «Дарья».

Выпрямившись, заметила обрывок веревки, болтавшийся на суку, практически над самой могилой. Эта мелочь резанула, как оскорбление ее памяти.

– Неужели нельзя было убрать? – проворчала я и прикинула – нельзя ли залезть на дерево и снять это уродство, но услышала шаги.

По дороге торопливо шел Саша.

– Зачем ты здесь?

– Артем привел. Он очень настаивал.

– Вас могли увидеть.

– Могли. Что тут поделать. Но утро позднее, все, вроде, на работе. Будем надеяться, обойдется.

– Я и сам хотел тебя привести сюда, но вечером, когда стемнеет.

– Она… Она там?

– Да. Могилу нашли, когда вернулись. Это Кристина потребовала ее здесь похоронить. В разумных переделах ей не перечат.

– Надо срезать веревку. Понимаю – мелочь, но очень уж уродливо.

Саша ответил не сразу.

– Мы хотели, но Артем не дает. У него была настоящая истерика.

– Почему?

– Через два дня после нашего возвращения здесь нашли повешенного. Он был в обычной одежде, и лицо так посинело, что его узнали только мы. Как на грех, Артем тоже рядом был. Веревку перерезали, чтобы снять тело, а когда хотели убрать обрывок, он с такой яростью на людей набросился – еле успокоили.

Артем вернулся с букетами и стал наводить порядок на могиле – сосредоточенно и аккуратно. При нем я не стала спрашивать, да и так все было понятно. Зачлось ли это Максиму на каких-нибудь весах справедливости и возмездия? Не знаю. Но мне не стало легче от мысли, что убийца Даши нашел такой страшный конец. Он был просто орудием. Такой же веревкой, как этот обрывок.

За обедом решили, что мне нужно возвращаться, пока еще как-то себя не выдала.

– Мидна должна узнать: что сейчас творится в организации. И тогда уже решим: как быть дальше. Попробуем найти для тебя врача.

Полина махнул рукой:

– Это мелочи. Я все-таки не понимаю: что именно случилось тогда на суде?

– Вика ведь нашла камень, – ответил Саша. – Стало быть, геласер подчиняется ей больше, чем кому-либо. Во время удара он, похоже, воспринял это как угрозу не только для хозяйки, но и для себя, вот и «ответил». Да так, что хватило всем «младшим» осколкам.

– Я видела, как геласер Полоцкого буквально рассыпался.

– Он теперь на все пойдет, чтобы заполучить камень.

– И уже не оставил нам выбора.

– Вика…

– Что ты предлагаешь? Я даже вас не могу безопасно переправить куда-нибудь, не говоря уже о Кристине.

– Мы не имеем права отдать ему геласер. Нельзя заставлять целый мир расплачиваться за свои ошибки.

– А это были ошибки? Никто из нас не просился в этот мир. В конце концов вы много ему дали.

– Судят по итоговым результатам.

– А я и сужу по ним. Людям показали истинное лицо Совета. Дело за ними. Может, им такие правители по душе? Мы уже потеряли троих ребят. Артема, практически, тоже. Мы можем вернуться домой!

– Почему ты решила, что Полоцкий пойдет на это?

– Я поставлю такое условие.

– Он может обмануть.

– Зачем? Ему же лучше, если мы исчезнем отсюда.

– И все станет по-прежнему? За что же мы боролись?

– По-прежнему уже никогда не будет. Геласер один. И я очень сомневаюсь, что Дети Неба так спокойно отдадут его Отцу.

– Начнется смута!

– А ты хотел подарить Вииру золотой век? Революция тоже смута. Саша, у тебя жена больна. Ее нужно спасать.

– Почему ты думаешь, что возвращение домой меня спасет?

– Уж точно не будет хуже. Там врачи, нормальные больницы, а здесь ты даже обратиться никуда не можешь. Болезнь наверняка вызвана местными вирусами, которые умрут, как только окажутся в чужой среде.

– Вика, мы уже обговорили это с Сашей. Ты не должна думать о нас, принимая решение.

– Хватит, хватит этого геройства! Как вы не понимаете: я не могу потерять еще кого-нибудь!

– Вика, – Полина обняла меня. – Это несправедливо, неправильно, что ты все принимаешь на себя. Мы прожили долгую, яркую жизнь здесь. Молодыми, сильными! Нам было дано больше, чем кто-нибудь и в этом, и в нашем мире может мечтать. Ты боишься за нас. А как же те тысячи безымянных, неизвестных тебе простых жителях Мунунда? Они на другой чаше весов и ничего не значат?

– Вика, не ты должна принимать решение, – добавил Саша. – Возвращайся в бункер. Мидна свяжется с руководством организации, и все вместе вы обдумаете ситуацию. Не давай эмоциям одолеть справедливость.

34

Возвращение, как я и боялась, оказалось неприятным. На этот раз боль была такой сильной, что я потеряла сознание, едва коснувшись пола бункера. Перепуганный Ллур, дождавшись объяснений, вкатил мне дозу снотворного, и следующие часов десять реальность обошлась без надоедливой Вики. Тем не менее, организм восстанавливался быстро. Я проснулась бодрой и голодной. С удовольствием умывшись, решила для начала перекусить. Уже на подходе к кухне услышала доносящиеся оттуда сердитые голоса. Мидна вернулась. Отличная новость.

Постучавшись, я вошла, и разговор тут же стих. Мидна сидела за столом, обхватив ладонями чашку с сиордом. Вид у нее был измученный и даже больной. Ллур сердито расхаживал туда-сюда.

– Доброе утро, – осторожно начала я, пытаясь прощупать ситуацию; никогда еще при мне они не ругались так всерьез.

– Скорее, добрый день, – буркнул Ллур и добавил уже мягче. – Как вы себя чувствуете?

– Отлично. Чего о вас не скажешь. Мидна, как все прошло?

– Если я здесь, уже неплохо, – устало улыбнулась она.

– Удалось с кем-нибудь встретиться?

– И встретиться, и узнать новости.

– Судя по виду Ллура, мне лучше выслушать сидя.

– Не время для шуток, – нахмурился он. – Но прежде чем Мидна начнет, расскажите, что вам удалось узнать. Этого и я не слышал.

Выслушав короткое сообщение, он сел рядом и, побарабанив пальцами по столу, недовольно покачал головой:

– Очень неосмотрительно было показываться на улице.

– Не было выбора: Артема слишком напугало мое исчезновение, а вечером после переноса я вообще не думала, что в доме кто-то есть.

– Там могла быть засада, – как глупому ребенку пояснил Мидна.

Ну вот, опять начались поучения.

– Согласна,