Мидной. Дальше пошло успешнее. С наступлением темноты я теперь тренировалась переноситься из комнаты в любую точку той части долины, которую успела узнать за время экспедиции. Получалось с каждым разом все лучше.

Но одного лишь портала для успешного возвращения было недостаточно.

– Возможно, у каждого полицейского есть ваш портрет, – разумно заметил Ллур.

Помниться, в детстве я хотела стать невидимкой. Не для того, чтобы хулиганить или подсматривать в тетрадки к отличникам. Меня всегда притягивали тайны и секреты. А что может скрыться от невидимки? Геласер этого сделать не мог, но, опираясь на слова Говейдора о незаметности камня для посторонних (очевидно, чтобы не сорвали эксперимент и не попытались свергнуть «лабораторных мышек»), я решила исследовать такую возможность. И камень учил охотно, вновь предлагая больше, чем я хотела взять. Но труднее было отслеживать результаты. Запертые в ограниченном пространстве, мы были слишком на виду друг у друга. Геласер ведь не делал меня прозрачной, а лишь отвлекал внимание. Я никому не говорила об этих попытках, и однажды они увенчались успехом. Войдя в круглую комнату, где, как обычно, увлеченно работали Ллур и Мидна (они составляли справочник по грамматике языка Ревеллиров), я прошла рядом, не спеша развернулась и возвратилась в коридор, оставшись незамеченной. Чтобы закрепить результат, какое-то время стояла рядом, наблюдая за работой, и лишь потом окликнула их.

– О, Небо! – Мидна подпрыгнула на стуле. – Вы меня напугали!

– Подобной шутки можно ожидать от Борэ, но вы-то, – проворчал Ллур, собирая рассыпанные листы.

– Между прочим, я минут пять стояла рядом.

– Что? Но… как?

– Думаю, теперь самое время отправиться на разведку.

– Нет! Вы не должны так рисковать. Я сам собирался отправиться за новостями.

– Лучше мне, – вмешалась Мидна. – Ты уже примелькался в деревне.

Я отметила, что они перешли на «ты».

– Моего имени не было в списках на арест. Из вас я единственный, кого ни в чем не обвиняли.

– Так было раньше, теперь нельзя утверждать, что вас не разыскивают, как и Мидну. Зато я могу оставаться незаметной. И на дорогу времени уйдет куда меньше. Доводов достаточно.

Ллур только руками развел.

– Хорошо. Но геласер может переносить вас только в знакомые места, а вы не были в деревне.

– Я и не собиралась туда. Зачем получать сведения через десятые руки? Отправлюсь в Луилир.

– Вы с ума сошли! Я не позволю.

– Простите.

Не слушая дальше возражений, я быстро пошла к выходу. Здесь, под лестницей, висели теплые вещи, которые удалось достать для выхода на поверхность. Запахнув плащ Мидны (какая удача, что мы одной комплекции), более подходивший для города, чем теплая, но старая кофта, я закрыла глаза и отдала приказ геласеру.

Вот и пригодилось знание окраин столицы. В тупичке, около булочной, где мы с Дашей так и не получили послание Жени, меня никто не заметил. Кроме облезлой кошки, шарахнувшейся в окно подвала. Это был свой замкнутый мирок, и нужных сведений здесь не собрать, хотя и соваться в центр тоже не стоило. К тому же, я так торопилась выскочить из бункера, что забыла о деньгах. Пешком далеко не уйдешь.

Решив на первый раз не рисковать, я удовольствовалась тем, что прогулялась по улицам, заполненным спешащими домой людьми, внимательно прислушиваясь к обрывкам разговоров. Признаюсь, сердце мое взволнованно билось, но не от страха. После болезни воспоминания слегка потускнели, однако стоило вернуться, как они нахлынули потоком. Поэтому сначала я просто шла, стараясь справиться с волнением. На первый взгляд, ничего не изменилось: город жил обычной жизнью, люди работали, пересказывали сплетни, ругались, шутили. Но в воздухе носилась тревога. Я заметила нахмуренные лица, настороженные взгляды. Когда, устав от ходьбы, присела на трамвайной остановке, услышала разговор двух мужчин, стоявших снаружи, но так близко, что, хоть они говорили тихо, долетало каждое слово.

– В газетах об этом ничего не пишут.

Голос говорившего был робок и явно принадлежал пожилому человеку, отвечал же молодой и уверенный.

– Конечно! Неужели вы еще надеетесь услышать от них правду? Совет будет замалчивать до тех пор, пока все не станет очевидным.

– Тише, умоляю вас!

– Ах, бросьте. Об этом говорит весь город.

– Неужели они осмелятся напасть на нас? Война – это ужасно!

– Ужасно, что столько лет нас обманывали! Что касается войны, то…

Подошедший трамвай увез их, не дав дослушать разговор. Я зашла в пару кафе, заглядывала через плечо в газеты и одну даже прихватила со столика у зазевавшегося старика. Темнело, я начала мерзнуть в тонком плаще и, зайдя в пустой подъезд, сосредоточилась на образе бункера. Оказавшись в своей комнате, я почувствовала сильное головокружение. Даже на ногах не устояла. Но это быстро прошло.

Встретили меня прохладно, но выслушали внимательно.

– Пастыри не показываются, Трэдо Дэм молчит. Люди думают разное. Далеко не все настроены категорично, как молодой человек с остановки.

– Разумеется. Не просто отказаться от веры. Тем более, что ситуация неоднозначная, а информации слишком мало.

– Как вы думаете, о какой войне они говорили? Еще раз я слышала намек, но так и не разобрала: о чем речь.

– Не знаю. Возможно, новые субъекты федерации взбунтовались. Или соседи решили воспользоваться моментом.

– Нужны более конкретные сведения.

– Надеюсь, вы не задумываете глупость?

– Хотите сказать, моя вылазка была неудачной?

– Она была рискованной.

– Мы не в том положении, чтобы пренебрегать риском.

– Напротив: мы обязаны сохранить вас и геласер в тайне.

– Я и не собиралась прямиком в Трэдо Дэм. Но просто сидеть и ждать больше не могу.

– Вы упрямы и безрассудны!

– Я боюсь за своих друзей!

– Нельзя думать только о себе, – вмешалась Мидна. – Вы хоть представляете, сколько людей погибло в застенках еще до того, как вас вывели на суд? У них тоже были друзья и родные. Вы несете ответственность за все, что принес в наш мир этот камень.

– Мидна!

– Теперь я понимаю, чего вы хотите. Держать меня тут, пока Пастыри не решат, что я погибла и ждать камня незачем. После чего вы возродите «Детей Виира» и провернете революцию. На то, что ребят убьют, вам начхать!

– Прекратите обе! Не хватало нам ругаться! Будь мы способны на такую подлость, Вика, уже давно бы не церемонились и забрали геласер.

Повисла неловкая пауза.

– Я не хотела вас обидеть, но поймите меня…

– Мы понимаем, – кивнул Ллур. – Поймите и нас. Держаться нужно вместе, и соблюдать осторожность. Хотя вы правы: ждать дольше нельзя. Пора связаться с теми, кто на свободе.

– Я могу отправиться завтра.

– Нет, Мидна, лучше назови адреса и пароли, чтобы ваши меня признали.

– Ничего не выйдет. Сейчас