– Валя, а что с тобой случилось? – Клавасмотрела на меня как на привидение и сочувственно качала головой. – Кто тебятак отделал?

– Муж.

– Ух, изверг какой!

Посмотрев на хихикающего араба, Клава принялавоинственную позу и обрушила на бедолагу поток русской брани:

– А ты что ржешь, макака хренова?! Оттого, чтомозгов нет?! Тут человека покалечили, а тебе смешно. А ну-ка, проваливай отсюдак едрени матери, пока я тебе пинка хорошего не засадила!

Окинув взглядом крупные габариты Клавы, арабне стал с ней шутить и попятился назад.

– Проваливай! – грозно крикнула ему Клава. –Прыгай на пальму за бананами, а то без обеда останешься!

Когда назойливый араб пошел дальше своейдорогой, Клава взялась за сердце и заголосила:

– Валя, что же он с тобой сделал-то? Пьяный,что ли, пришел? Буянить начал?! На водку ему не дала?!

– Да они не пьют здесь.

– Что, просто так руки распускают? Вообще безповода? Ты на него в полицию заяви. Нужно приструнить гада!

– Клава, ты только на всю улицу не кричи, а томы на себя и так внимание обращаем. В Хургаде сарафанное радио знаешь какхорошо работает. Кто-нибудь нас увидит и донесет дядьке моего мужа, тогда точномне не выжить. Забьют насмерть.

– Валька, да что ты такое говоришь?! Еще нехватало, чтобы египтяне наших российских женщин били. Сдавай мужа в полицию – идело с концом.

– Он меня запер, – беспомощно произнесла я ивсхлипнула.

– А ключ?

– Забрал. Я тут уже третьи сутки валяюсь. И тоя узнала, какое сегодня число, только по радио, оно на кухне работает. То вбеспамятстве была, то приходила в сознание, но теперь вроде бы оклемалась.

– Ничего себе оклемалась: у тебя не лицо, аодин большой синяк. Жуть! А что теперь делать-то?

– Телефон мобильный тоже разбил, – жаловаласья Клаве. – Вдребезги.

– Как же он тебя не убил-то?

– Сама не знаю. Наверно, родилась в рубашке.Чудом осталась жива.

– И почему твоя квартира не на первом, автором этаже? – задумалась Клава. – Прыгать высоко – ноги переломаешь Сейчасхоть ходить можешь, а потом и того не будет. Жалко, моего перца еще нет.Напарник говорит, что он до сих пор не выздоровел.

– Ты Хасана имеешь в виду?

– Конечно. У меня пока один перец.

– А что бы он смог сделать?

– Я бы его заставила к тебе на балконзапрыгнуть. Он бы в квартиру прошел, во входной двери покопался бы скакой-нибудь отверткой, может быть, и смог бы ее открыть. Если нет, то ногой бывышиб.

– Клава, ну ты такие вещи говоришь….

– Какие?

– Как бы он на второй этаж запрыгнул? Это жене первый, высоко же. И твой Хасан не шимпанзе.

– Да он круче, чем шимпанзе: для него это невысота.

– Он у тебя особенный, что ли? У него же ногикороткие, сюда запрыгнуть он точно не сможет.

– Это мы с тобой не сможем, – согласилась сомной Клава. – А они знаешь как прыгают – дай бог каждому!

– Кто это – они? – Я никак не могла понятьКлаву.

– Да эти перцы, арабы. Он же когда естьзахотят, за бананами лазят с одной пальмы на другую. Может, у Хасана снаряжениекакое есть. Египтяне к любым условиям приспособлены: если им какая женщинапонравится, то они и на третий этаж смело запрыгнут.

Клава замолчала и заговорила серьезнымголосом:

– Валька, а что делать-то?

– Ума не приложу, – с болью в голосе ответилая. – Хотя ума-то у меня уже, пожалуй, нет. Мозги все муж отбил.

– Может, я со своего телефона тебе полициювызову? Ты мне только адрес скажи.

Я сразу подумала о том, что у Ахмеда естьзапись нашего с ним разговора, и поняла, что вызывать полицию Клаве не стоит.

– Нет, полицию не надо.

– Араба своего боишься?

– Мне кажется, что я уже собственной тенибоюсь.

Клава внимательно всмотрелась в мое лицо испросила меня участливо:

– Валя, может, я в аптеку пока схожу, а затемк тебе поднимусь, и мы вместе с тобой с дверью попробуем что-нибудь сделать?Дверь-то крепкая?

– Да нет, слабенькая.

– Тогда, может, мы и в самом деле справимсябез посторонней помощи.

– Давай попробуем.

– А в аптеку сходить? Давай я тебе что-нибудьобезболивающее куплю и мазь от синяков, ссадин и ран. Тут аптека недалеко есть.Тебе обязательно нужно обезболивающее выпить – ты почувствуешь себя значительнолегче.

Я молчала и смотрела на Клаву.

– Ну, что ты молчишь? Мне в аптеку идти?

– У меня денег нет.

– А при чем тут деньги?

– Да при том, что мне не на что купитьлекарства. Нет у меня ни цента.

– Да брось ты! – махнула рукой Клава. – Ненужно мне никаких денег. Что мы, русские люди, уже бесплатно друг другу помощьне можем оказать, тем более за границей.

– Спасибо.

– Тогда я в аптеку пошла, а ты тут стой и меняжди.

– А мне идти некуда.

Клава пошла в аптеку, а я зашла в комнату длятого, чтобы снять с себя полотенце и одеться. Услышав, что в замкеповорачивается ключ, я бросилась к пляжной сумке, стоящей у самого входа,засунула в нее руку и вытащила пистолет. Затем я прижалась к стене и снялапистолет с предохранителя. Я вспомнила, что так делали герои остросюжетныхфильмов.

Мной овладел жуткий страх, который простосковал все мое тело. Я знала и чувствовала, что Валид вернулся сюда лишь затем, чтобы посмотреть, жива я или мертва, и если он увидит меня, стоящей наногах, то изобьет так жестоко, что я уже вряд ли когда-нибудь встану. Я дрожалатак сильно, что с трудом удерживала в руках пистолет. Такое впечатление, что япревратилась в пучок оголенных нервов.