«Интересно, сколько ему заплатят», — подумала Клара.

— Мне говорили, что вы очень хороши, — улыбнулась она.

— Да, причем во многих отношениях! Пирс, я слышал, на фронте?

— Да, в доме сейчас только мы с моей золовкой. Ну, и слуги, конечно, — те, кого не призвали в армию.

— Разумеется! — В голосе его прозвучала нотка сарказма. Он отошел в сторону, рассматривая висящие на стене портреты. — Именно здесь вы, как предполагается, и должны висеть? Образно выражаясь, понятное дело. — Он неторопливо переходил от картины к картине.

— Да, — улыбнулась она.

В этот момент в гостиную вошла Пруденс.

— Добрый день, Джонни. — Она с ходу окинула его взглядом с ног до головы. — Джонни, сколько вам лет?

— Я достаточно стар, чтобы понимать, что к чему, и достаточно молод, чтобы не заморачиваться этим.

— Но вы же молодой человек.

Джонни отвесил ей церемонный поклон.

— Как мило услышать такое от вас.

— Тогда почему вы не на фронте?

— На фронте — чего?

— На военном фронте!

— А, на этом фронте. Потому что я туда не хочу, Пруденс.

— Я леди Пруденс.

— Ну, если так, то кто я такой, чтобы вам перечить?

— Вы были на фронте?

— Нет.

— И не собираетесь туда отправляться?

Джонни взглянул на Клару.

— Слушайте, а она у вас все быстро усваивает, просто хватает на лету. Точно, я не собираюсь быть на фронте этой войны, равно как и сбоку и сзади от нее, дорогая леди.

— Что ж, я считаю это настоящим скандалом, честное слово. Мужчина в самом расцвете…

— Вы слишком уж добры ко мне.

— …Игнорирует свой патриотический долг, и ради чего? Чтобы писать картины!

— Каюсь, виновен по всем пунктам обвинения, Пейшенс.

— Я — Пруденс!

— Я ужасно рад, что вы избавили меня от формальной необходимости называть вас «леди».

Пруденс смерила их обоих испепеляющим взглядом и гордо удалилась.

Клара изо всех сил старалась не расхохотаться.

— Вам не следовало провоцировать ее. Теперь она осложнит вам жизнь.

— О, да что она может мне сделать? — с усмешкой ответил он.

Клара провела Джонни по дому, чтобы он выбрал, в какой комнате будет ее рисовать. Он обошел кругом громадный зал для балов с высокими французскими окнами, которые выходили в сад сбоку от дома.

— Эта комната больше по своему назначению не используется. Полагаю, что когда-то здесь проводились грандиозные балы. Выходя замуж за Пирса, я надеялась, что мы сможем возобновить эту традицию. Но финансы диктуют свои условия, да и война началась. — Она печально умолкла.

— Что ж, я считаю, что эта комната вполне подойдет для наших целей, — объявил он.

— Правда?

— Да. Красивая комната, отличное естественное освещение, к тому же не используется, так что здесь никто нам не будет мешать.

Он прошел в дальний конец зала, где в ряд стояли золоченые стулья, и, выбрав один из них, поставил его в центре.

— Идите сюда и присаживайтесь, — распорядился он.

Клара сделала, как он сказал.

Он отошел назад, пристально рассматривая ее, а затем приблизился и, взяв ее за подбородок, начал наклонять ее голову под различными углами.

— Вы раньше никогда не позировали для портрета? — спросил он.

— Нет.

Он оценивал ее позу с разных сторон.

— Заметно.

Эти слова смутили ее.

Некоторое время он внимательно изучал ее лицо, потом оставил его в покое и прошелся по комнате.

— Я буду появляться периодически, потом уезжать. В данный момент я пытаюсь организовать выставку подающих надежды ирландских художников, так что иногда мне нужно будет по делам уезжать в Дублин.

— Я понимаю, — сказала Клара, думая, какая это должна быть интересная выставка и что ей очень хотелось бы узнать о ней подробнее.

Он внимательно посмотрел на нее.

— Мы начнем завтра утром. А пока вот что: давайте сядем в ваш автомобиль и поедем прокатимся.

— Боюсь, я не могу! Я должна… — Внезапно она запнулась, вдруг сообразив, что не может придумать для себя ни одного срочного дела в оправдание.

Клара неслась по проселочной дороге вокруг озера.

— Вы водите машину почти так же плохо, как я! — крикнул он.

— Правда? К сожалению, наш шофер сейчас воюет на фронте.

— К сожалению для него, главным образом. — Джонни закурил сигарету и откинулся на спинку сиденья. — Какой чудесный день, не правда ли? Эти пейзажи поразительны. И мне понятно, почему Джек Батлер Йейтс настаивает на том, чтобы рисовать это каждый день.

Клара с любопытством взглянула на него.

— Вы с ним знакомы?

— Конечно. И с его братом Уильямом тоже.

— Мне очень нравится творчество и одного, и второго. Насколько я понимаю, они выросли где-то в этих краях?

— Да.

— Думаю, вы их всех там знаете, в Дублине. В смысле — литераторов.

Он затянулся своей сигаретой и улыбнулся ей.

— Знаю всех, кого стоит знать… Слушайте, я бы хотел выпить. Как вы насчет Кэссиди?

— Я пить не стану! — отрицательно замотала головой Клара.

Приехав в Кастлуэст, Клара остановила машину перед баром «У Кэссиди», и они зашли внутрь.

— Добрый вечер, леди Армстронг и мистер Джонни, — сердечно приветствовал их хозяин.

— Привет, мистер Кэссиди. — Клара прошла через весь зал и села за стол перед большим открытым очагом.

— Как обычно? — спросил Кэссиди.

— Только в двойном размере! — ответила она.

Усаживаясь напротив нее, Джонни был удивлен.

— Так вы здесь частый гость, как я вижу? — спросил он.

— При случае я заскакиваю сюда пропустить стаканчик. — Клара бросила на него озорной взгляд.

— И что бы сказала на это ваша Пруденс?

— О, думаю, ей все известно и, кажется, она этому не слишком удивлена. — Клара сделала паузу, пока Кэссиди ставил перед ними два бокала «Гиннесса», а затем продолжила: — Я отлично могу ладить с горожанами. Они очень душевные, и я люблю с ними поболтать.

— Полагаю, это еще один момент, от которого Пруденс, мягко говоря, не в восторге?

— Нет, она предпочитает просто избегать этого.