не могла скрыть двойной подбородок, и слегка выступающие вены на шее.

Она понимала, она не Фрина, которой и с природой повезло, и с нравом, и с судьбой, она Аспазия, и должна гордиться именно этим. И сделать всё возможное, чтобы возраст, безжалостная рука времени, был заметен как можно меньше.

У «порядочных», знатных, и не очень знатных женщин краситься было не принято. Только массаж, уход за волосами, притирания благовониями, привозимыми из Азии. Исхомах, ведь не собственную точку зрения выражал, общепринятую.

Что касается гетер, без тех или иных форм макияжа, им было не обойтись. Бурная жизнь, частые ночные бдения, не проходили даром, приходилось искусственно скрывать следы усталости или раннего увядания, и всегда быть в «боевой» форма. Поэтому не только для себя, но и для других гетер, для своей школы, писала Аспазия свой трактат о сохранении красоты.

Дальше просто процитирую выборку из текстов об Аспазии, которые говорят сами за себя:

«Утро» Аспазии было неспешным и полным приятных процедур. После пробуждения рабыни помогали ей совершить омовение в огромном сосуде в форме чаши. Затем, тщательно промассировав и разогрев её тело, они наносили губкой, баснословно дорогие благовонные масла. Специально обученная рабыня с помощью специальных золотых игл и шпилек укладывали волосы Аспазии в сложную причёску из массы блестящих локонов.

Женщина – мастер косметики – тончайшей иголкой наносила на морщины рыбий клейстер, покрывала лицо слоем свинцовых белил, а на щёки накладывала румяна. Губы и грудь раскрашивались кармином. Куртизанки обязаны были красить волосы в жёлтый цвет. Но Аспазия не любила использовать сок шафрана, она предпочитала носить парик. Рабыни тщательно закрепляли на её голове парик соломенного цвета. Аспазия поднималась со своего стула и облачалась в тунику, украшенную по азиатской моде. Не забывала она и о свежих цветах… Теперь она была готова и могла принять гостей, которые будут вести философские беседы. Или принять любимого человека».

«Дальнейший макияж был не менее сложным, продолжительным и неспешным.

…пожалуй, напоминает ритуал гримирования японских гейш, но их ведь не называют проститутками…

Для того, чтобы выбелить лицо, использовали свинцовые белила,

…очень вредные для кожи и организма в целом, но гетеры тогда ещё этого не знали…

которые толстым слоем покрывали лицо. Щёки покрывали румянами из сока тутовых ягод или корня алканны красильной. Брови соединяли в одну черту, что по тогдашним стандартам было модным, и густо подводили их сурьмой. Губы и даже грудь, особенно соски, раскрашивали кармином… Полупрозрачная туника и украшения из живых цветов были неотъемлемой частью туалета гетеры.

Тщательно и со вкусом украшенная таким образом, гетера, пусть даже и сорокалетняя, выглядела женщиной без возраста; а точнее, прекрасным созданием в возрасте любви».

Так и хочется свести воедино грубого, тупого мужлана Исхомаха и умную, красивую, но постепенно увядающую, Аспазию. Выслушав его, она бы наверно посмеялась над ним, не сочла бы его достойным посещать её дом, а потом, возможно, предсказала бы, что произойдёт, когда нимфетке исполнится 20, 30, 40, 50. Исхомах бы не поверил, в силу своей глупости и самонадеянности, что, впрочем, одно и то же. Оставим Исхомаха, ему и так отведено больше места, чем он этого заслуживает.

Теперь мы можем заключить, что говорить о внешней красоте такого человека как Аспазия, отдельно от других её качеств, бессмысленно. Ясно, что она не Фрина, не по ней Пракситель должен был лепить свою Афродиту, не по ней греки должны были открывать канон женской красоты (тот же канон Поликлета). Её красота это всё вместе: физическая красота, ум, образованность, одежда, косметика, манеры, пленительная речь.

Может быть, именно три главные составляющие: ум, красота, красноречие.

Добавим, красота со всеми сопутствующими атрибутами, и в 20, и в 30, и в 40, и в 50.

…остановлюсь, хотя кто знает, в каком возрасте следует остановиться…

У Аспазии одно не отделено от другого. Именно поэтому её дом стали посещать выдающиеся люди «золотого века Афин», одного из самых блестящих периодов в истории мировой цивилизации.

Именно поэтому её дом стал посещать политик Перикл.

Пока она сама не переехала к нему.

ЖИЗНЬ ВДВОЁМ

Сколько лет было Периклу когда к нему переехала Аспазия?

Сколько лет было Аспазии?

Сколько лет они прожили вместе?

Разные источники указывают разные даты. Будем считать, что Периклу было в это время лет 40–45. Аспазии лет 25–30.

И прожили они вместе 15–20 лет. Целую жизнь.

Конечно, в этих вопросах любой сдвиг в ту или иную сторону резко меняет всю картину взаимоотношений. Можно даже написать две версии романа, которые учитывают этот сдвиг в 5 лет. И можно только вообразить, сколько горечи и нежности может прятаться в этом, казалось бы, незаметном временном отрезке. Но для шокирующей новизны этих взаимоотношений того времени и, этот сдвиг принципиального значения не имеет.

Во всех случаях, по насыщенности внешними и внутренними событиями, этот срок и в 15, и в 20 лет, который прожили два человека, равен целой жизни. Жизни в её глубоком человеческом смысле, которую бессмысленно оценивать с точки зрения того, что случилось в её последней стадии. Когда казалось не только люди, но и сама природа, ополчились против них.

Итак, Периклу 40–45 лет. Его слава по всей Элладе достигла апогея.

Афины как никогда могущественны и богаты, шумны и многолюдны, кругом бурлит жизнь. Во всём своём блеске предстаёт недавно построенный Акрополь. Поражает воображение и афинян, и чужестранцев великолепный Парфенон.

Как обычно, мы мало знаем о личной жизни афинских женщин, даже если речь идёт о жене знаменитого Перикла. Мы знаем, что он был женат на родственнице, бывшей прежде замужем, имел двух сыновей. По какой-то причине развёлся с женой. Благо в Афинах это не трудно, главное чтобы было обоюдное согласие. Жена Перикла вскоре вышла замуж за Калия, сына одного из самых богатых людей Афинах. Говорят, сам Перикл способствовал новому браку его жены.

Можно только строить догадки об истинных причинах семейных неурядиц Перикла. Возможно, всё дело было в увлечении Перикла красивыми женщинами, о чём в Афинах говорили все. Но только ли это, только ли дело в ревности: такая версия не кажется правдоподобной.

Пишут и о сварливом характере жены Перикла, но это скорее «общее место». Известна же нам Ксантиппа, почти классика сварливой жены. Постоянно ворчит, издевается, даже бьет Сократа, а он улыбается. Не побоюсь этого слова – в отношении Сократа к Ксантиппе есть нежность. А о Перикле с женой ни одной мало-мальски живой легенды не сохранилось. Вряд ли это случайно. Скорее всего, дело в