litbaza книги онлайнФэнтезиКрасная сестра - Марк Лоуренс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 142
Перейти на страницу:

— И нам нужно, чтобы оно заботилось о нас... потому что настоятельница может... передумать? — спросила Нона.

— Потому что ветер будет дуть всегда, а луна продолжит падать. — Сестра Сковородка вытерла ладонь о бедро и выжидающе посмотрела на них. — А теперь скажите, как вас следует называть, когда вы будете сестрами? Нона?

Нона не думала об этом ни в те дни, когда жила в монастыре, окруженная Чайниками, Яблоками, Стеклами и Колесами, ни на пути к башне, ни при подъеме по лестнице.

Сковородка улыбнулась.

— Часто сестры выбирают такое имя, которое заставляет их думать о доме, о чем-то безопасном, о чем-то дорогом.

— Я... — Нона попыталась представить себе деревню, свой дом, мать, срезающую тростник и вплетающую один стебель в другой. Она думала о Лесе Реллам, о жестокости и смерти, о лице своей матери, когда ей вернули ее ребенка из дикой природы, одетого в чужую кровь.

— Выбирай осторожно, Нона. Пусть Путь приведет тебя к имени.

Нина открыла рот.

— Клетка, — сказала она. — Пусть меня зовут Клетка.

Сестра Сковородка поджала морщинистые хрящи своих губ.

— Клетка. — Она повернулась к Арабелле Йотсис, которая наблюдала за ними с безмятежностью, которой позавидовала Нона. — А ты, дорогая?

— Шип, — сказала Ара. — Я буду Сестрой Шип.

Серый Класс

Очень важно, убивая монахиню, убедиться в том, что вы привели с собой армию, состоящую из умелых воинов. Для сестры Шип из монастыря Сладкого Милосердия Лано Таксис привел наемников-пеларти, воинов, набранных с лед-окраин к востоку от Серости, из племени, которое считали диким их дикие соседи. Драчуны и убийцы, жестокие мужчины и жестокие женщины, убивавшие за деньги. Еретики, которые ставят поклонение умершим военачальникам, проведшим под землей не более трех столетий, выше почитания Предка, на плечах которого стоит все человечество и который делает каждого человека братом другому.

Метательная звезда, или крест-нож, как ной-гуин называют ее, обычно является оружием отвлечения внимания, попыткой вывести из равновесия и причинить незначительные повреждения; но в руках Красной Сестры такие снаряды становятся смертельными.

Патронташ, висевший на броне из черн-кожи сестры Шип, содержал две дюжины звезд, ножи которых проникали внутрь тела, а не просто пускали кровь; каждый был закреплен вокруг центрального кольца, утяжеленного свинцом. Звезды вылетали из ее пальцев, когда она бежала между колоннами, и пеларти были потрясены ее внезапной быстротой. Глаз, горло, лоб. Они пробивались сквозь мягкую плоть и твердые кости. Глаз, горло, рот, открытый для рева битвы, поглощающий быстрое вращение звезды среди сломанных зубов. Лоб, горло. Герант, огромный в своих доспехах, забрало топфхелма, тяжелый латный воротник на шее. Звезда описала дугу и попала ему в запястье прямо над латной рукавицей, разорвав сухожилие и артерию; его огромный меч выскользнул из онемевших пальцев.

В акте разрушения есть красота, которую мы пытаемся отрицать, и радость, которую мы не можем отрицать. Дети строят, чтобы разрушать, и хотя мы можем вырасти из этого, эта потребность течет в нас глубже, чем наша кровь.

Насилие — язык разрушения, плоть так часто является тем хрупким и драгоценным предметом, который оно легко и безвозвратно ломает: что еще мы сожжем, чтобы мир обратил на это внимание?

Твоя смерть не ждет твоего прибытия в назначенный час: она на протяжении всех лет твоей жизни мчится к тебе со свирепой скоростью стрелы времени. От нее нельзя уклониться, с ней нельзя торговаться, ее нельзя отклонить или умиротворить. Все, что тебе дано, это выбор: встретить ее с открытыми глазами и миром в сердце и спокойно отправиться за наградой. Или ярко вспыхнуть, взять в руки оружие и сразиться с этой сукой.

В каждой утонченной вещи, какой бы драгоценной и прекрасной она ни была, есть вызов. Сломай меня. Все невесты Предка смотрят на жизнь как на хрупкий, чудесный дар, которым она и является. От альфы до омеги мы все братья, сестры, дети, рожденные единством, связанные единством. И все же... и все же... тех, кто принимает красное, учат слушать. Сломай меня.

Шип носила в каждой конечности каждый час своих тренировок, каждый день и каждый год был привязан к мышцам ее рук, написан на всей длине ее ног, вбит в твердость живота и бедер. Она знала пять дюжин способов убийства, знала с интимностью любовницы, и при использовании, возможно, сладострастие тоже играло свою роль — ибо что такое сладострастие, как не голод? А голод надо утолять.

Любое оружие требует применения. Сам клинок подстрекает к насилию. А те, кто принимает красных детей Сладкого Милосердия за что-то другое, кроме оружия, — самые глупые из своего вида.

Мелькают запястья, руки щелкают, как хлысты, и метательные звезды взлетают, одержимые своим собственным яростным вращением, привязанные к изогнутым параболам. Ни одна мать не давала своему ребенку столько указаний и не заставляла его кружиться по свету с такой заботой. Управляемые только силами, которые направляют истинные звезды по темным небесам, яркие отпрыски Шип прокладывают свой путь: детерминированные, знающие цели, верные и независимые, не требующие больше ее внимания.

Копья брошены в удивлении, стрелы выпущены в замешательстве. Она появляется среди них и исчезает, мимолетная мишень в черном и рваном красном. Копья летят высоко, бьют в столбы, находят плоть союзников, а не врага. Одна пеларти, с ледяной кровью и ястребиными глазами, заметив цель, стреляет в мелькающего врага. Стрела смотрит с плеча Шип, когда та поворачивается, черн-кожа становится жесткой, чтобы противостоять скорости снаряда. Временная жесткость ее брони затрудняет ответ Шип. Ее звезда разрывает кожу в уголке глаза лучницы, разрывает ухо и устремляется в грудь человека позади.

И, наконец, руки Шип пусты, патронташ безвольно повис, две дюжины пеларти владеют ее сталью, некоторые лежат распростертые, растоптанные своими сородичами, захлебываясь кровью; другие все еще стоят, сгорбившись из-за ран, борьба ушла из них, сменившись болью, печалью стали, слезами крови.

Она достает меч. Лезвие длинное, тонкое, с небольшим изгибом и достаточно жестокой кромкой, могущей прокусить сталь. Хотя он и шепчет из ножен, но почему-то достаточно громко, чтобы нарушить минутную тишину. Вот. Вот где бьется сердце Красной Сестры — на его кромке. Другой рукой она достает из-за пояса нож.

Пеларти окружают Шип с трех сторон, купая ее в свете своих факелов, переступая через своих мертвецов, их следы багровеют на известняке. Много и даже больше. Между колоннами мелькнула человеческая волна, десятки спешили к ней с флангов. Первые из них теперь медлят, следя за блеском ее клинка, за режущей кромкой, которую вырвал из темноты свет факелов.

Шип стоит свирепо и неподвижно, но она идет по Пути и с каждым шагом собирает в себе грубую и фундаментальную силу, которая разделяет и соединяет творение. Она неподвижна, но энергия, которая накапливается внутри, сотрясает ее, заставляя дрожать воздух и танцевать свет.

1 ... 62 63 64 65 66 67 68 69 70 ... 142
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?