Я нервно хихикнула, не понимая, кому принадлежит эта мысль. Кош и Кеннет окончательно сливались в одно целое.

Граф откашлялся, но все равно сорвался на фальцет:

— Если вы рассчитываете на ее приданое…

— Даже мысли такой не было.

Граф застыл, лихорадочно анализируя ситуацию.

— Но вы же помолвлены! Неужели вы поставите мирный договор под угрозу?

Кеннет усмехнулся так злорадно, что было понятно, как же бесил его вынужденный брак и игра по чужим правилам.

— Возможно, вы еще не в курсе, лорд Рейс, но мне только что присягнул на верность весь клан драконов. Пожалуй, теперь я сам буду решать, какие именно пункты включить в мирный договор.

— Вы… лэрд?!

— Верно.

Глаза графа заметались, он дернулся то ли отвесить поклон, то ли упасть без чувств в кресло, но его остановил звук разбившейся вазы.

Мы, все трое, оторвались от перепалки и перевели взгляд на приоткрытую дверь. В ее проеме замерла побледневшая Хлоя. У ее ног лежали осколки фарфоровой вазы, стоящей в углу на небольшой подставке.

— Вы женитесь? — прошептала она. Ее покрасневшие глаза налились слезами. — Как ты могла!

Она всхлипнула и, зло посмотрев на меня, бросилась бежать.

— Хлоя!

Кеннет хотел кинуться за ней, но я удержала его.

— Я разберусь с этим, — тихо пообещала я. — А ты уладь проблему с Рейсом.

Он кивнул, и я, не прощаясь, быстро покинула комнату. И только в холле до меня дошло, что я перешла в разговоре с Кеннетом на «ты». Это случилось так естественно, что не вызвало никакой внутренней реакции: ни смущения, ни трепета, ни ликования. Просто время пришло.

Я улыбнулась и ускорила шаг.

***

— Хлоя, подожди!

Девочка бежала так быстро, что гравий под ее ногами разлетался с легким хрустом. Я не сильно отставала, но нагнать ее пока не получилась.

— Подожди, послушай меня!

Она, не оборачиваясь, пронеслась мимо розария и углубилась в сад.

Слуги провожали нас с легким недоумением. Если к сносящей все на своем пути Хлое они за много лет уже привыкли, то при виде меня, подобравшей юбку и забывшей где-то перчатки и шляпку, они с удивлением распахивали рты.

— Не смей ко мне подходить! — прокричала Хлоя.

Ненадолго замерев у яблони, она вдруг принялась сноровисто забираться наверх по ее раскидистым ветвям.

Я, запыхавшись, оперлась ладонью о теплый ствол и подняла взгляд.

— Не глупи! Слезай, и давай поговорим.

Хлоя мотнула головой, будто хотела боднуть меня. Она уже преодолела половину пути и явно собиралась добраться до самой верхушки. Понятия не имею, зачем ей это было нужно. Возможно, она просто хотела оказаться подальше от меня.

Это предположение отозвалось острой болью в груди.

— Ты предала меня! — С дерева раздались детские, безуспешно подавляемые всхлипы. — Я думала, ты мне друг!

Я вздохнула. Вот так неожиданно и куда менее естественно мы перешли на «ты» и с Хлоей.

— Я твой друг, — подтвердила я, с опаской всматриваясь в зеленые ветви, среди которых мелькало ее желтое платье. — Я желаю тебе только добра.

— Ты хочешь выйти за отца! Занять место мамы!

Раздался хруст ветки, и я забеспокоилась. Высота довольно приличная. Что если Хлоя полетит вниз и сломает себе руку или ногу? Черт, почему я самонадеянно заявила Кеннету, что разберусь? В конце концов, он знал свою дочь лучше меня.

И все же, где-то глубоко внутри сидела уверенность, что нам с Хлоей посредник не нужен. Было очень важно, чтобы мы разобрались с этим сами.

Я набрала в грудь побольше воздуха, но не успела начать прочувственную речь. С протяжным испуганным криком Хлоя сорвалась с ветки, на которую уже поставила ногу, обутую в неудобную, наверняка скользкую туфельку, и полетела вниз. За эти пару мгновений в моей голове пронеслись все возможные варианты: от позвать на помощь до подставить руки. Я понимала, что поймать Хлою не смогу, а никто другой не успеет этого сделать. Перед моим мысленным взором встало кривящее от боли лицо девочки и, прежде чем понять, что делаю, я вскинула руку.

В одной из книг я прочитала, что у некоторых ведьм сила сводится не только к дару исцеления. Но я даже не надеялась, что отношусь к числу этих счастливчиков. Пока… с моих пальцев не сорвалось золотистое сияние. Оно как защитный кокон обволокло Хлою. Девочка, расставив руки и ноги, замерла в паре сантиментов над зеленой травой и, часто-часто моргая, изумленно уставилась на меня. Ее рыжие волосы растрепались и торчали во все стороны, а тонкие губы чуть подрагивали. Но она не плакала, разве что глаза оставались все еще красными и мокрыми.

Я, держа ладонь раскрытой, медленно подошла ближе и коснулась золотистого кокона.

— Я никогда не займу место твоей мамы, — негромко пообещала я. — У меня самой погибли родители, и я знаю, как важно сохранить память о родном человеке.

Хлоя смотрела на меня с недоверием.

— Я не буду называть тебя мамой.

— Я бы не стала о таком просить.

Из ее взгляда ушли обида и отчаяние, уступив место ослиному упрямству.

— И не позволю убрать картины с мамой со стен дома!

Я кивнула и задумчиво склонила голову набок.

— Но мои портреты могут висеть рядом?

Хлоя помолчала, ища в моей просьбе подвох. Не найдя его, она шмыгнула носом.

— Папа будет так же читать нам сказки на ночь? Ты не запретишь?

Я усмехнулась.

— Могу пообещать, что буду контролировать этот процесс с особой тщательностью. Что-то ваш отец в последнее время увиливает от своих обязанностей.

Она фыркнула, взглянула исподлобья и вдруг улыбнулась. Наши ладони, разделенные золотистым коконом, соприкоснулись.

— Ты можешь доверять мне, — тихо сказала я, ловя ее взгляд.

Видимо, я отвлеклась, потому что золотистые нити начали распадаться. Мгновение, и Хлоя упала на мягкую зеленую траву.

— Ударилась? — испугалась я.

— Нет, все в порядке.

Я все равно опустилась на колени и ощупала ее ногу, но магия во мне не отозвалась. Хлоя не нуждалась в помощи. Вернее, эта была не та помощь, которую могла оказать ведьма.

— Значит, мы по-прежнему друзья?

Ее голос дрогнул, а в глазах плескались тревога, сомнения и… страх.

Я притянула ее к себе, обняла и уткнулась подбородком в ее макушку.

— Конечно. Мы же члены тайного общество. Мы — одно целое.

Она растерялась.