как он доказывает ложь Добрынина, но и тут судья мне отказывает, говоря, что к делу это не относится. То есть ложь под протокол относится к делу, и судья делает вид, что не слышит, как врет мать и Добрынин, а реальное доказательство, в виде дневника, не относится?!

По-моему, все очевидно. И можно сколько угодно говорить, что мы ненормальные, но по-моему, налицо предвзятость суда!

Потом вышел друг Тамира, запинаясь что-то говорил, как видел, что Тамир с ним подъехал к Театру сатиры и папа вынес ему пропуск и они пошли смотреть спектакль.

Я спросила:

– Вы слышали их разговор? Как Тамир называет его папой, а он его сыном?

– Нет, я сидел в машине. Не слышал. Только видел, как они пожали руки, и Мишулин дал пропуск.

Надо понимать, что в это время его мать работала вахтером в нашем доме и попросить пропуск в театр не было никаких проблем, это раз! И второе, если папа помог ему попасть к Кореневу на курс, как помогал многим другим детям, то соответственно и сделать приглашение на спектакль мог запросто.

Со слов друга, после спектакля папа не общался с Тамиром, не ждал его, не поехал с ними куда-то. То есть просто вынес пропуск, и все. Но поверьте, за свою жизнь папа такое количество людей приглашал в театр и знакомых и друзей и просто тех, кто просил. В этом вообще нет никакого доказательства родства!

И снова ни одного доказательства не предоставили ни мать, ни Добрынин, ни друг, ни Тамир. Кроме болтологии, ничего! И то их слова противоречили друг другу! Сами же и запутались в своих показаниях!

Так как они без заявления привели свидетелей, мы попросили суд отложить заседание и тоже привести свидетелей. Из 20 нам позволили привести двоих.

Думаю, что Хвостова очень хотела нам помешать привести даже двух свидетелей, но судья уже не могла отказать, это уже было бы слишком очевидно, что игра не по правилам. Заседание назначили через две недели.

До этого суда было еще одно заседание, где была моя мама, но не было матери Тамира. К сожалению, уверена, мама бы ее вывела на чистую воду моментально. Конечно, это вряд ли бы повлияло на решение суда, так как там уже все было решено, но тем не менее хотя бы для протокола мама бы ее раскусила.

Бедная мама! Она вышла отвечать перед судом, рассказывать факты и историю жизни, ее руки дрожали, голос срывался. Я смотрела на нее и не понимала, чем она заслужила такое, почему в таком возрасте должна что-то доказывать! А главное, кому? Сидящей стае шакалов, которые только и ждали, как ее затоптать.

Судья ее не слушала вообще, якобы что-то писала и показывала всем видом, что ей неинтересно. Хвостова и адвокат журнала начали откровенно провоцировать маму, делали это жестоко и грязно, уводя заседание в другое русло, мама не выдержала. Она диабетик 2-й группы и когда волнуется, поднимается сахар и управлять собой становится сложно. Мама выскочила в коридор, начала метаться, задыхаясь, увидела направленные на нее камеры канала, испугалась, как затравленный зверек, спряталась за стоящий в коридоре шкаф! Она боялась выйти, боялась камер, людей, агрессии, направленной на нее ни за что! Слава богу, в коридоре были люди с другого канала, они, тут же закрыв маму собой, вывели ее из-за шкафа и проводили к машине. Остались с ней, чтобы никто не смог ее тронуть.

После суда Тамира и его маму вело человек 15 с канала, закрывая собой, как будто они шпионы или ценные разведчики! Образно говоря, с нами приезжал один редактор, один оператор и спокойно ждали в коридоре. С ним человек 15, куча камер, охрана, вели они себя нагло и провокационно, пытались задеть нас, вывести из себя, однажды мы бежали от них, я чуть под машину не попала, так они преследовали нас. В итоге упала на трамвайных путях, конечно, это все они сняли и выдали в эфир, комментируя гадкими словами в мой адрес.

Каждое заседание было огромным стрессом для нас. Маму больше мы не брали, взяли только раз и то в надежде, что ее показания будут важны! Но если б мы знали, что все решено и это просто спектакль, разыгранный для нас, конечно мы бы ее не брали. Да, мы надеялись на правосудие, мы до последнего, хоть и понимали, что есть предвзятость, но верили, что факты и документы победят.

Я никогда не видела, чтобы за кого-то так вставал канал. На тот момент он не был ведущим, не был сотрудником канала, врал всем, что просто мальчик с улицы, но за мальчика с улицы не впрягается канал, не платит деньги, не нанимает адвокатов и не бьется так, как бились они. Мы никогда не судились с каналом! Не хотели войны с ними! Зачем они пошли так яро против нас… видимо, и правда, он изначально заключил эксклюзивный договор с каналом, а там есть, кажется, пункт, что в случае судов канал помогает решать проблемы. Ну и конечно, его покровитель не стоял в стороне. Такое количество в стране талантливых ребят, которым можно помочь, без грязи и атаки на невинных людей, но почему-то они выбрали его и такой страшный путь!

На последнее заседание пришел папин друг и моя крестная. Люди, которые много лет, близко знали папу. В итоге их показания не приняли к делу! Судья написала, что раз папин друг моложе его, то и другом быть не мог!!!

То есть слова Добрынина, который тоже намного моложе, который никогда не был другом, который запутался в показаниях и врал, можно было принять, а человека, который жил с нами в одном доме, тесно общался с папой, знал семью, нет!

В итоге нам отказали во всем! У них не было ни одного доказательства, ни одной правдивой истории, они отказались от ДНК и при этом выиграли!

Смешно было смотреть на их фальшивую радость, когда судья вынесла решение. Как будто они не знали. Мы уже все понимали, видя, как нас отфутболивают и лишают права доказывания, а они сделали вид, что удивились! Ну понятно, камеры были включены, шоу должно было продолжаться!

После суда мы, конечно, решили подавать апелляционную жалобу, но понимали, что с Симоном сотрудничать было больше нельзя. Мы отправили все документы из суда нашей Леночке, чтобы она еще раз просмотрела все, что было приложено к делу, и, собственно, изучила протокол.

И вот что обнаружилось

1. Ордер Хвостовой на сотрудничество с Тамиром был заключен 27 октября, а 26 октября, то есть за день до суда, она уже