представляла его интересы как адвокат в суде. И судья совершенно спокойно на это отреагировала. Также их исследование ДНК, досудебное, было запрошено ею, когда еще не было ордера на сотрудничество. То есть по логике она не имела права как адвокат ничего запрашивать по делу Тамира.

Также в деле было образно 236 листов-документов, которые были приложены к делу. Но после решения суда, когда мы подали апелляцию, неожиданным образом в деле оказался 301 лист. Как они туда попали? Видимо, в силу дружбы председателя суда и Хвостовой они, прочитав нашу апелляционную жалобу и поняв, что у них нет ни одного доказательства, решили типа незаметно доложить свои бумаги, которые также ничего не доказывали, но создавали видимость ведения дела с их стороны. Конечно, это было незаконно. Чтобы как-то скрыть эту незаконность, они некоторые листы дела пронумеровали дважды, то есть вдруг оказалось два листа под номером 223 или шел номер 221, а следом номер 287. Хотя их всего было 236!!!

Да, мы могли подать жалобу в судейскую комиссию, но, как вы понимаете, за каждый шаг надо платить, а денег у нас особо не было. На это и был их расчет. Они понимали чтобы идти против канала (хотя мы судились не с каналом), нужны огромные связи и средства. Чтобы добиться справедливости и вскрыть каждый их подлог, нужны огромные деньги. Поэтому им все сходило с рук.

После суда судьба свела нас с нашим замечательным адвокатом Валерием Панасюком. Нас познакомила подруга, которой Валерий помог выиграть несколько исков.

Мы поговорили по телефону, я рассказала все, что происходит, мы встретились, и Валера взялся за наше дело. И тут снова произошло нечто странное. Мы написали с мамой ему доверенность на ведение наших дел, на одном документе и от меня, и от мамы. То есть это был один бланк документа, но от нас обеих с мамой написанный! Он послал жалобу в суд, по всем юридическим правилам, и спустя неделю мне звонит подруга и говорит:

– А почему решение вступило в силу? Это написано на сайте суда. Вы же подали апелляцию?

Я срочно звоню Валере, он в шоке, так как этого не должно быть, срочно едет в суд, выяснять, что произошло, и оказывается, они хотели втихаря замять нашу жалобу, опираясь на то, что мы пропустили срок подачи, а довод их был такой, что судится мама, а доверенность написана Валерию только от меня! И типа заявление недействительно! Чтобы вы понимали, в суде определенные сроки на подачу жалоб и если их пропустить, больше подавать жалобу нельзя! Если б подруга не позвонила, завтра уже истек бы срок подачи и решение бы вступило в силу!

Но у Валеры были все квитанции о подаче жалобы с почты, доказывающие, в какие сроки была подана жалоба и доверенность была одна и от меня, и от мамы! То есть как это могло быть, что они якобы ее не увидели? Просто не захотели прочитать что она сразу от двух людей? Но не увидеть это было невозможно! Видимо, решили таким образом в очередной раз нас сделать идиотами?!

Конечно, Валера все решил, они даже немного испугались, так как все это грозило им серьезными последствиями, но нервы нам потрепали изрядно. Но в итоге не смогли не принять жалобу и не отправить дело в апелляцию.

А за день, когда мы узнали, что решение якобы вступило в силу, кто-то скинул видео, как Тамир, Хвостова, Лгунаева и остальные члены команды что-то активно праздновали, пели караоке, кричали тосты, радовались и праздновали свою очередную лживую победу!

Но спасибо Валере, Лене и моей подруге, что вовремя остановили их незаконные действия.

Также в феврале, еще перед последним заседанием, мы, обсудив вместе с Леной, решили подавать уголовное заявление по статьям 128.1 (клевета) на Тамира и его маму и по 137 на Лгунаеву (внедрение в частную жизнь). Леночка составила очень грамотные заявления, и мы отнесли их в прокуратуру.

Что касается апелляции, она произошла аж в ноябре 2018 года, спустя полгода после нашей подачи жалобы. Почему? Ведь по всем законам она должна была быть не позднее чем через три месяца. Потому что снова они нам ставили палки в колеса. Пытались любыми путями остановить, как говорится, брали измором, надеясь, что мы устанем и заберем заявление. Они постоянно возвращали нам жалобу, писали отказы, писали мнимые нарушения, Валера тут же это оспаривал. Дошло до того, что Валера уже отправил жалобу в кассацию, это инстанция выше Мосгорсуда, мы долго ждали ответ, и в итоге он пришел в нашу пользу. Также Валера подал жалобу на судью в судейскую коллегию, и была назначена коллегия, где те, кто главенствуют над судьями, уже разбирали их действия. И только после этого, спустя полгода наших мучений и откровенных издевательств над нами, апелляция состоялась.

Она прошла за час, нам снова все отклонили, Валера потребовал замену судьи, так как считал необъективным ее судейство, видели бы вы лица Хвостовой и Тамира, как Хвостова верещала, что первый раз видит такое неуважение к судье! Что как мы можем! Такие мы сякие!

Тамир просто стал пунцовым, конечно, казалось бы все решили за него, еще шаг и заветная должность ведущего у него в руках, но тут мы никак не даем мошеннику занять пост!

Но и тут нам отказали в смене судьи.

Этот суд напоминал мне сходку в 90-е, когда две стороны пришли порешать вопросы, только одна с документами и поиском правды, а вторая с крепкой спиной и огромными связями. Надо ли говорить, кто победил и как?

А Хвостова вообще, я поняла, может работать по серьезным делам, только если сзади ее прикрывают. Манера ведения суда ее хамская и оскорбительная. Фактов и доказательств нет, но она берет унижением и напором. Она тонко оскорбляет оппонента, уводит разговор в другие, не имеющие к делу тонкости, забалтывает суд. Больше всего меня поразило, когда, видимо, ей уже совсем нечем было крыть, она начала оскорблять меня, как дочь, рассказывая, как я якобы плохо относилась к папе, как вышла замуж против его воли. Я сидела, оторопев, я шептала адвокату:

– Это не имеет отношения к делу! Почему вы не протестуете? О чем она вообще??

Но наш адвокат Симон молчал, так как ему, видимо, было велено молчать, и в итоге я не выдержала и сказала сама: «Это все не имеет отношения к делу».

Судья единственный раз удовлетворила мою просьбу. Хоть тут!

Глава 8. Театр

В феврале 2018 года я ушла из театра.