Не в силах больше бороться с тем, как сильно его тянуло к этой девушке, Ингольв легко, чтобы не напугать, привлек ее к себе. Удивление мелькнуло в глазах Асвейг, но она не воспротивилась. Ее мягкие, чуть обветренные губы сжались крепче в первый миг, как он коснулся их своими. А после раскрылись, отвечая на поцелуй. Внутри все словно скрутилось в тугой узел, а после расслабилось, и от этого невероятная нега разлилась по телу. Он не знал, что это было. Возможно, просто их ощущения сейчас сливались воедино, одни на двоих, а потому усиливались многократно. Асвейг доверилась ему первый раз настолько, чтобы позволить такое после всего, что сделал Эйнар. И потому Ингольв постарался, чтобы этот поцелуй не был похож на то, как тот ее целовал. Никакого напора, никакого принуждения: одно только ее движение против, и нужно отпустить, как ни хотелось бы удержать. Но девушка покорно замерла в его руках, словно сама к себе прислушивалась. Пыталась понять. И в какой-то миг в голове стало пусто и горячо. Осознавая, что скоро не сможет остановиться, Ингольв разомкнул объятия и еще несколько мгновений смотрел в лицо Асвейг: ее ресницы подрагивали, а губы, яркие и чуть припухшие, приоткрытые в ожидании, просто требовали приникнуть к ним снова.

Наконец девушка открыла глаза и тихо вздохнула. Ее взгляд снова начал приобретать осмысленность, а после в глубине его застыло и осознание того, что случилось.

— Никогда так больше не делай, — без тени злобы пробормотала она и отсела чуть дальше.

— Почему?

— Потому что это все ненастоящее. Так не должно быть.

— Не нам решать, как должно быть, — Ингольв пожал плечами и встал, сбрасывая жар, что нетерпением сковал тело. Впрочем, недвусмысленное напряжение в штанах не позволило быстро обо всем забыть.

— Можно я побуду одна? — Асвейг отвернулась, словно не хотела, чтобы он видел ее сейчас.

Ничего не ответив, он просто вышел из домишки, невольно злясь на нее и заодно на себя за малодушный порыв.

Остаток пути до Гокстада прошел на удивление спокойно. После того, как Асвейг со спутниками покинула ту лесную хижину, решено было не возвращаться в поместье Кнута. Ингольв больше не доверял ему, считая, что тот нарочно загнал их в ловушку. Уж что им двигало: какой-то договор с Фадиром или опасение, что соседи навредят ему, если он будет скрывать изгнанников, а указать головорезам верный путь к тому дому было больше некому. Лейви и Гагар негласно его поддерживали. Припасов они не пополнили и лошадью не обзавелись, но обаяние скальда все же позволило кое-чем разжиться на другом хуторе, а после в лесах снова начала попадаться дичь. Идти стало веселее и легче.

Только все так же тяжело было на душе. И теперь из памяти все никак не хотело уходить воспоминание о том, что случилось в лесу. О том, как Асвейг, выплеснув силу, которую уже не мог сдержать даже амулет, уничтожила почти два десятка мужчин. Так быстро, что они вряд ли успели что-то понять. Но ощутили боль сполна, такую, какую, возможно, не заслужили. Сутки после этого она чувствовала себя так, словно выгорела изнутри. Словно образовалась там огромная саднящая дыра. Не хотелось ничего, а особенно — жить. Но странно, после неожиданного поцелуя Ингольва она слоено заполнилась, хотя бы перестала ныть, постоянно напоминая о себе. Асвейг не хотела признаваться викингу, насколько ей в тот миг было хорошо. Да и сама не понимала, почему было так, как было. Сейчас все казалось обманчивым, вызванным лишь с их крепнущей день ото дня связью.

Ингольв как будто осерчал даже на ее слова, но вскоре стал вести себя ровно так же, как обычно, ничем не напоминая о том, что между ними случилось.

Правда, Гагар, кажется, хоть ничего и не видел, но обо всем догадался. Ко всему прочему его расстраивало еще и то, что Ингольв так и не дал ему обещанную свободу.

— Прибудем в Гокстад — разберемся, — отрезал викинг, стоило треллю о том заикнуться.

После чего тот стал и вовсе угрюмым и молчаливым.

— Может, лучше мне было остаться в Скодубрюнне, — проворчал он, когда Асвейг на ближайшем привале попыталась хоть как-то его подбодрить. — Хотя не смог бы. Зная, что ты ушла. С ним.

Он указал взглядом на Ингольва.

— Давно уже стоило бы понять, что он не сделает мне ничего плохого. Он… Просто вынужден быть рядом, — от непрошеного сожаления на миг все сжалось в груди. Наверное, это отразилось и в голосе, потому как Гагар с подозрением на нее покосился.

— Ты успела так хорошо его узнать?

— Наверное, успела, — Асвейг встала, не желая больше продолжать разговор.

Постоянный упрек в тоне Гагара начинал раздражать. Словно она чем-то была ему обязана, словно дала надежду.

Не зная, к кому и примкнуть, Асвейг стала держаться Лейви. Вместе они прошли до самого Гокстада. Столько саг, вис и баек она не слышала за всю свою жизнь. Иногда, казалось, взгляд скальда становился задумчивым и изучающим. Будто он опасался, что Асвейг выкинет что-нибудь эдакое, за что всем придется поплатиться. Но стоило показать, что наблюдение замечено, как лицо Лейви снова становилось приветливым и беззаботным. Удивительно, как в одном человеке сочетался, казалось бы, настолько легкий нрав с жестокостью и расчетливостью настоящего воина. И Асвейг понимала, что знает о нем еще меньше, чем об Ингольве.

Леса, которыми поросли оба берега Согнефьорда, скоро сменились равнинами, окруженными, слоено стражей, серыми горами. Прошлогодняя трава, скинув остатки снега, понемногу пропадала под натиском молодой. Солнце радовало теплыми днями все чаще. А когда вдалеке показались стены Гокстада, лето уже разгулялось в полную силу. Можно было идти, не покрывая плечи плащом, не содрогаясь от пронзительного ветра, не пригибая голову под ливнями.

Башмаки совсем износились, подол платья истрепался о камни и напитался пылью дорог. Асвег настолько привыкла постоянно идти, что мысль об остановке казалась теперь странной.

— Надеюсь, Рунвид никуда из Гокстада не ушла, — озираясь, словно видел город впервые, пробурчал Ингольв, когда они ступили в ворота.

— Полагаю, нам надо сдохнуть, но найти ее, — усмехнулся Лейви.

— Да, иначе мне придется жениться на Асвейг силой, — невесело ответил викинг, и не посмотрев на нее.

— Жениться силой… Такого я еще не слыхал, — расхохотался скальд. — Не самая плохая участь у тебя, малышка. Может, ну ее, эту вельву?

Асвейг только скривила губы на издевку, а Лейви, будто не заметив ее недовольства, продолжил улыбаться. Шутить вовсе не хотелось. С приближением к Гокстаду она все больше чувствовала собственную решимость выяснить все, что возможно. В душе будто бы не осталось никаких теплых воспоминаний о Рунвид: теперь было понятно, что она с самого начала вела какую-то свою игру. Только итог ее предугадать никак не получалось. К тому же Хель тоже предупреждала, что старуха совсем не та, кем кажется.

Постоянно посматривая по сторонам, чтобы не встретить вдруг кого знакомого, они пошли вдоль главной и не такой грязной, как остальные, улице Гокстада. Раньше Асвейг была бы рада увидеть кого-то, кто мог бы за нее вступиться и помочь, но постепенно ей стало все равно. После того, что сказала Уна, после безразличия всех, кого она когда-то знала. Поэтому повстречаться с бывшими соседями теперь стало бы скорее наказанием.