— Что это? — спросил я.

— Музыка, — объяснил Дейв. — Я подумал — ты сам-то не захватишь с собой.

— У меня есть несколько подкастов, но я счел, что они не будут интересны для всех пассажиров, так что не планировал их ставить.

Эмпатия. Эмпатия также предполагала, что не стоит ставить в машине хард-рок, который, по всей видимости, не интересен каждому из пассажиров.

— Вы как, не возражаете? — осведомился Дейв.

— Из какой это эпохи? — спросил я.

— Это Guns N’ Roses. Начало девяностых.

— Окажет дурное влияние на Хадсона. Сейчас как раз формируются его музыкальные пристрастия. И если музыка девяностых впечатается в его сознание, у него не будет общей почвы для коммуникации со сверстниками.

— Явно судишь по собственному опыту.

— Совершенно верно. Не имея собственных музыкальных интересов, я не сумел продвинуться за пределы музыки, которую слушали родители.

— Очень дельно, — одобрил Дейв. — Незачем, чтобы Rolling Stones передавались еще и третьему поколению. Ты какую музыку любишь, Хадсон?

— Да я, в общем, почти никакой не слушаю.

— У тебя телефон есть? Найди в интернете станцию, где играют музыку, которая вот прямо сейчас считается крутой.

В хозяйственном магазине Тиллмана нас ждала несколько неловкая ситуация.

— Я вам выбрал три удочки с катушками, — сообщил Тревор. — Хорошие снасти, только немного староватые. И еще две коробки с блеснами. Они в гараже у мамы.

— Нам придется ехать к маме?

Тревор улыбнулся. В нем что-то изменилось после смерти нашего отца. Я маловосприимчив к языку тела, так что метаморфоза, вероятно, была колоссальная. Дейв изучал выставленные товары.

— Ты же гей, да? — спросил Хадсон у Тревора.

— Как ты догадался?

— Мне папа сказал.

— Хорошо. Потому что я и вправду гей. Надеюсь, тебя это не напрягает.

— Да вроде нет. Меня в школе называют геем, потому что два моих лучших друга — девочки. Как-то диковато, правда?

— Видимо, они имеют в виду — это что-то плохое. А это не так. Если только ты не стыдишься, что ты такой, какой ты есть. Жить с вечным стыдом — хорошего мало. Думаешь, ты гей?

Хадсон поглядел на меня. Тревор сказал:

— Я, скорее всего, сумею определить, гей ты или нет, только не на глазах у твоего отца. Так что, Дон, пойди-ка помоги своему приятелю выбрать наждачную бумагу. Как в старые времена.

— Ты гей? — спросил я у Хадсона, как только мы вновь сели в машину. Дейв, расположившийся на переднем сиденье рядом со мной, явно был удивлен этим вопросом, поскольку не слышал предшествующего обсуждения.

— Видимо, нет, — ответил Хадсон. — Дядя Тревор говорит — тут нельзя быть полностью уверенным, но он бы поручился, что я — натурал.

— Какие вопросы он тебе задавал? — Я сомневался, чтобы Тревор, несмотря на личный опыт, обладал должной квалификацией для определения сексуальной ориентации одиннадцатилетнего ребенка.

— В основном насчет того, кто мне нравится — девочки или мальчики. Я ему сказал. И он ответил: «Похоже, ты не гей». Он сказал, что уже знал, когда был в моем возрасте.

— Наверняка были еще какие-то вопросы. Вы разговаривали долго.

— Я хотел узнать, собирается ли он заводить детей. Вот почему и спросил насчет того, гей ли он.

— Ты бы хотел, чтобы у тебя были двоюродные братья-сестры? — поинтересовался Дейв.

— Да не то чтобы… На самом деле нет. Они же будут совсем маленькие — неинтересно. И они унаследуют этот хозяйственный.

— Настоящий бизнесмен, всегда и во всем, — заметил Дейв. — В семье больше нет внуков и внучек? Только ты?

— Ага. Но это неважно. Дядя Тревор продает магазин и переезжает в Сидней.

Я испытал нешуточное потрясение. Мало того что умер мой отец. Теперь еще и намечалась продажа семейного хозяйственного магазина — после того, как Тревор наконец стал его полноправным хозяином (к чему он стремился всю жизнь). И сам Тревор собирался уехать. Получалось, что у меня остается только одна причина для посещения Шеппартона — там оставалась мама.

— Думаю, я переберусь в Мельбурн, — объявила моя мать, настоявшая, чтобы мы остались на ланч, который представлял собой ветчину и салат из консервированной свеклы, консервированных ананасов и консервированной спаржи. Я объяснил Дейву, что Шеппартон славится своей консервной промышленностью. — Мне уже сделали предложение насчет дома, и я собираюсь его продать. Все равно Тревор съезжает, а для меня одной он великоват.

— Но… ты хочешь жить в Мельбурне?

— Просто куплю себе квартирку в каком-нибудь модном месте. Чтобы было пооживленнее. Люди, магазины, всякие занятия. Может, поселюсь рядом с вами, чтобы почаще видеться с внуком.

— Ты могла бы отдать нам все свои деньги, и тогда мы могли бы купить огромный дом с отдельной квартирой для бабушки, — заметил Хадсон. — У Нади — мы с ней в школе учимся — бабушка живет на задах их дома. Надя ее не любит, но тут уж ничего не поделаешь, за все надо платить.

Моя мать рассмеялась:

— По мне, вы все — слишком уж организованные. Я пятьдесят пять лет организованно жила. Думаю, пора устроить себе передышку.

Когда мы вновь оказались в машине, Дейв решил воспользоваться возможностью ознакомить Хадсона с популярной музыкой. Я знал по собственному опыту, что это будет масштабный проект, поскольку для усвоения тонкостей требуется неоднократное прослушивание композиций. Музыка, игравшая по радио, была мне совершенно незнакома, и, следовательно, моему восприятию не поддавалась. Впрочем, она напомнила об одном пропущенном пункте из моего списка.

— Ты можешь хлопать в такт? — спросил я у Хадсона.

— Зачем это?

— Затем, что чувство ритма имеет важнейшее значение для того, чтобы танцевать, не выглядя некомпетентным в этой сфере. Один из базовых социальных навыков.

Мы с Рози в свое время ходили на уроки танцев, и сложнее всего мне было научиться улавливать ритм и синхронизироваться с ним.

— А можно как-нибудь потом? — осведомился Хадсон. — Считается же, что это каникулы.

— Голосую за, — поддержал его Дейв.

Когда мы достигли озера, еще не стемнело, но рыбалку все же было решено отложить до утра. При доме, который мы сняли, имелся задний двор, и Дейв порекомендовал Хадсону вынести туда удочку, чтобы попрактиковаться в закидывании крючка.

— Я не знаю, как это делается, — заметил он.

— Раньше в этом хорошо помогали старые рыболовы, — заметил Дейв. — Зато теперь у тебя есть интернет.