За ней обнаружилась мощная железная дверь, которую Хесс отпер самым обычным ключом и так же предупредительно распахнул.

— Пойдем по низам, так безопаснее, — сообщил ниис, первым заходя внутрь.

Хесс отступил в сторонку, жестом показав, что будет последним. Я скептически оглядел навешанный на него внушительный арсенал, в котором не хватало, пожалуй, только лука со стрелами. Оценил величину его кулаков. Затем глянул на уходящую вниз каменную лестницу и, поколебавшись, шагнул следом за ниисом.

«Ули, пусть Первый идет по верхам. Дверь сейчас закроется, и он сюда точно не успеет».

Малыш отправил в ответ встревоженную волну, но заверил, что Первый уже слезает с крыши и готов бежать куда угодно.

Ниис тем временем спустился в небольшую каменную каморку, открыл еще одну железную дверь, за которой виднелся до безобразия узкий коридор. Дождался, когда мы с Хессом его нагоним. А когда услышал наверху грохот и скрежет ключа в замке, удовлетворенно кивнул.

В узкий тоннель он протиснулся первым, чуть развернув корпус, чтобы не задевать плечами шершавые стены. Для меня места было достаточно, а вот Хессу придется несладко. Из нас троих он был самым крупным. Хотя, наверное, из тех людей, что стерегли покой ночного короля, ему как раз проще всего оказалось тут поместиться. Остальным пришлось бы идти боком, втянув пузо и дыша через раз, так что, пожалуй, его темнейшество сделал правильный выбор.

Тем не менее присутствие за спиной вооруженного субъекта меня никоим образом не устраивало. Если бы не возможность в любой момент уйти на изнанку, я вообще предпочел бы отказаться от сомнительной прогулки и еще более сомнительного окружения. Но Шаран совершенно правильно угадал мои сомнения, поэтому прямо на ходу обернулся и успокаивающе бросил:

— Здесь тебе ничего не грозит, гость. Слово.

Ну слово так слово.

Я не слишком охотно вошел следом за ним в тоннель, ну а последним туда вдвинулся Хесс, тем самым запечатав проход, как пробка — бутылочное горлышко, и сделав невозможным ни остановку, ни побег, ни попытку взобраться на стены.

Меня это еще больше напрягло. Но пока все было спокойно: Хесс благоразумно поотстал, не рискнув дышать мне в затылок. За ножом не тянулся. Других подозрительных телодвижений не делал. Ну а Изя с изнанки внимательно за ним следил, готовый в любой момент повторить свой излюбленный прием по пробиванию чужого горла.

— Скажи, гость, — отвлек меня Шаран от напряженных раздумий. — Что тебе известно о магических контрактах?

Хм. Странный вопрос. Особенно в свете того, что я недавно сам об этом думал. Но ниис ведь зря не спросит, правда? Поэтому я постарался его нагнать и осторожно ответил:

— Достаточно, чтобы не стремиться обзаводиться ни одним.

— А ты знаешь, что иногда связать человека магическим контрактом можно против его желания? — задал еще один странный вопрос Шаран.

— Конечно.

— И что избавиться от такого контракта, не выполнив его, совершенно невозможно?

Я внутренне насторожился.

— Обычно неисполнение таких контрактов сулит серьезные проблемы со здоровьем. А в некоторых случаях их умышленно заключают на смерть, особенно если сам факт существования такого контракта представляет угрозу для мага, который его предложил. Вплоть до того, что иногда там прописывается условие о неразглашении, и его нарушение тоже карается смертью.

Ниис, не оборачиваясь, кивнул.

— Как правило, это указывается в самом конце. Мелким шрифтом. Между строк. А то еще и так, чтобы эти буковки читающий или не сразу заметил, или же не увидел вообще.

— В таком случае это уже не контракт, а подстава, — так же осторожно отозвался я.

— Верно. Но не исполнить его в любом случае невозможно, поэтому порой, чтобы это сделать, человеку приходится совершать поступки, которые в другой ситуации он бы не совершил.

Я насторожился еще больше.

В контрактах, которые я на днях предложил своим слугам, такого пункта не было. Там все было прозрачно, включая запрет на разглашение любых сведений, касающихся меня и моих дел. Наказание за нарушение договора я, естественно, поставил самое жесткое, однако подписали его абсолютно все, даже Бобо. Поэтому в этом плане мне теперь беспокоиться не нужно.

— А ты в курсе, что, скажем, каратели после получения звания мастера в обязательном порядке заключают подобные контракты с Орденом? — как ни в чем не бывало поинтересовался ночной король.

Та-ак. Вообще-то это закрытая информация.

Я кашлянул.

— Допустим.

— Тогда, наверное, ты знаешь и то, что легендарная верность карателей долгу и Ордену во многом создается искусственно. И именно поэтому с ними невозможно иметь никаких дел.

Опа. Где-то я это уже слышал. Не Рез ли в свое время так выразился, когда объяснял причину, по которой решил оставить меня подыхать?

— Насколько мне известно, контракты карателей подразумевают лишь верность кодексу и беспрекословное подчинение магистру, — скупо заметил я, старательно избегая упоминания своей старой матрицы.

— У тебя неполные сведения, — спокойно отозвался ниис.

— Насколько неполные?

— Настолько, насколько у руководства хватает совести включать в контракты подчиненных дополнительные, очень важные, но невидимые для них пункты.

Что-то мне перестает нравиться этот разговор. Мне, конечно, в этом плане ничего не грозит — контракт небось завязан на ауру, а у меня зерно совсем не такое, как у настоящего мастера Шала.

— Что же, по-вашему, за пункты находятся в этом контракте? — держа голос подчеркнуто ровным, поинтересовался я.

— Детали мне неизвестны. Но суть такова, что при воздействии определенных артефактов ни один каратель не сможет противиться приказам своего магистра.

— Что за артефакты? Подавители воли?

— Амулеты правды, — так же спокойно сообщил ниис и надолго замолчал, давая мне обдумать новые сведения.

Амулеты правды…

Когда Таор был жив, он одно время интересовался этими штуками, но с ними была та же история, что и с производителями базовых заклинаний — кроме строго определенного круга лиц, к этим приборам никто не имел допуска. Они все были промаркированы, помечены и работали лишь в руках соответствующего специалиста. Принцип их действия не разглашался, и Таор небезосновательно полагал, что его даже Ковен полностью не понимал, поскольку прибор был создан «разумниками».

Получалось, у него имеются и другие свойства?

— Насколько точна ваша информация? — после паузы осведомился я, усиленно роясь в памяти мастера Шала в попытках отыскать моменты в его жизни, когда на нем использовали амулеты правды.

— Думаю, что она точна. А еще есть мнение, что наши знания о частоте использования этих амулетов сильно преуменьшены, поскольку есть доказательства, что помимо воздействия на волю человека, они еще способны чистить и его память. Причем так, что объект воздействия даже не понимает, что был подвергнут допросу с использованием магических технологий.